«Если», 2011 № 01

Утром, сказала она, ее партнер выкопает могилу мини-экскаватором, а после панихиды засыплет. Через несколько дней можно будет поставить памятник, надо только сообщить заранее, какую выбить надпись.

Том поблагодарил Кристину.

— Я схожу в фургон за оборудованием, — сообщила она.

— Вы отклонили предложенные деньги, — Том открыл перед ней дверь. — Интересно, почему?

Мисс Уондерли посмотрела на него снизу вверх и задумчиво поджала губы.

— Трудно сказать. Я даже не знаю, почему вообще согласилась принять ваш заказ. А вы способны объяснить, почему делаете то, что вы делаете?

Том понурился.

— Свое дело я делаю не слишком хорошо.

— А вот Сьюзан Леахи говорила иное.

Выйдя из кабинета, мисс Уондерли осторожно пробралась через толпу завриков, собравшихся в коридоре. Она посмотрела в их поднятые мордочки и обернулась к Тому.

— Она была права. Я про Сью Леахи.

— В чем?

— Относительно вас. — Потом снова перевела взгляд на завров: — И про вас тоже сказала верно. — Нагнувшись, она обратилась к ближайшему завру: — Мы с партнером сделаем все по высшему классу. Мы очень сочувствуем вашей потере.

Пока мисс Уондерли шла к лестнице, Аксель смотрел на нее снизу вверх. Он надеялся, что она тоже врач, вроде доктора Маргарет, но такой, который специализируется на возвращении, такой, который мог бы вернуть Дио. Когда она спускалась на первый этаж, свет лампы отбросил ее длинную тень на стену, и это был совсем не силуэт невысокой, грушеподобной, коротко стриженной женщины. Нет, это был кто-то выше, тоньше и с острым профилем.

Аксель сразу его узнал.

— Человек-Тень! — прошептал он.

Малыши, стоявшие поближе, повторили его слова, словно прекрасно понимали, кто такой Человек-Тень. Они прижались друг к другу, пока силуэт не исчез с лестницы.

* * *

За обедом почти все завры отказались от еды.

И после обеда лучше не стало. Никаких игр. Никакой музыки. Никакого кино. Престон сидел у экрана с Элиотом и Вероникой, они запускали сайт — с картинками, видео и любыми, какими могли сыскать, мелочами, свидетельствами того, что их друг жил здесь. Престону полагалось написать поминальную речь, но он сумел выдавить только: «Мы потеряли нашего любимого друга Диогена». Слишком рано было писать что-то большее.

Кара подобрала с пола «Маленькую принцессу», которая так и лежала открытая у окна библиотеки. Мысль оказалась неудачной. Они с Бронте бросили книжку, когда Диоген упал. Рассказ прервался на том месте, когда Сара вне себя от разочарования и досады швыряет свою куклу об пол и отбивает ей нос. Кара прочла: «Ты набита опилками. У тебя никогда не было сердца. Ты не умеешь чувствовать. Ты только кукла!».

Наверное, надо просто вернуть книгу на полку, подумала Кара, разве только Хетман…

Хуберт, молча стоявший над ней, нагнулся и поднял книгу, осторожно взяв передними лапами. Он двигался тихо и размеренно — как все крупные завры.

— Когда будем готовы, — прошептал он хриплым голосом и ушел назад к полкам.

Время сна было наихудшим.

Завры всегда спали кучей посреди комнаты. Дио и Хуберт доставали из шкафа одеяла, накрывали всех и занимали свое место.

Теперь кого-то не хватало. Малыши, привыкшие устраиваться подле Дио, у его хвоста или спины, не знали, куда ложиться. Те, кто спал рядом с Дио, и те, кто спал рядом с ними…

Пусть заведенного порядка уже не было, все равно кого-то не хватало. Завры рассеялись группками по комнате. Они смотрели друг на друга и на место, где полагалось быть спальной куче, где Том и Хуберт расстелили одеяла, но не могли заставить себя лечь.

Том принес одеяло и пару подушек. Той ночью он решил остаться в спальной комнате. И доктор Маргарет тоже.

— Помню, мама мне говорила: «Помолись на ночь», — сказала доктор Маргарет. — Таков был ее ответ на все на свете. И я молилась и молилась, пока просьб не стало так много, что я не могла заснуть.

Том кивнул.

— Однажды я возил маму на могилу отца. Она у меня набожная женщина. Не пропускает ни одной службы. Всегда говорит о том, что папа «оттуда, где он сейчас, смотрит на нас». Мы пришли на могилу, и она посмотрела на маленький памятник и пластмассовые цветы, которые перед ним положила. Я видел пятачок жухлой травы у подножия могилы. Лето выдалось сухое. Она на все это поглядела и сказала — не мне, просто вслух: «Ты рождаешься. Ты работаешь всю жизнь, и ты умираешь, но все впустую! Словно тебя и не было!».

— Никогда не было! — эхом отозвался Аксель и принялся ходить взад-вперед по комнате. Он постарался затереть последние слова рефреном: — Надо помочь Дио! Надо думать! Надо что-то ДЕЛАТЬ! — точно Диоген был узником, а задача Акселя — его освободить.

Но Диоген был не в тюремной камере и не в подземелье. Он был в кабинете Тома, в маленьком гробике, накрытый своим любимым одеялом, в воздухонепроницаемой пластиковой палатке.

Этот факт не укрылся от вылупленышей, несколько озадаченных тем, что остальные не спят и не собрались в кучу, а выглядят несчастными и испуганными.

— Это потому, что мы потеряли друга, и нам очень грустно, — объяснила им Бронте.

— Диогена? — спросил Лесли. — Он не потерялся. Он у Тома в кабинете.