«Если», 2012 № 11

Уняв дрожь, Сергей большим пальцем снял пистолет с предохранителя и увидел красную метку. Кроваво-красная точка как будто приказывала: «Предохранитель снят, стреляй!».

Коста вытер рот тыльной стороной ладони.

— Послушай, мне никогда не нравилась эта ваша… как ее… — Он улыбнулся и выразительно посмотрел на оружие. — «Русская рулетка». К тому же у нас не револьвер, а пистолет. Так что если ты предлагаешь сыграть, то, боюсь, мне придется отказаться.

Сергей поднял оружие.

«Рассуждай логически, — мысленно велел он себе. — Дело не в тебе, не в Джоне и не в вашей неожиданной дружбе. Речь только о человечестве и о твоем долге перед ним. Ну, а по большому счету, сейчас тебе приходится выбирать между голым прагматизмом и беспочвенным оптимизмом». Именно с таким выбором, как утверждал его отец, большинство американцев просто не в состоянии справиться.

Коста кивком показал на пистолет.

— Он выстрелит, если нажать на спусковой крючок.

У Сергея загорелось лицо.

— Ты, похоже, абсолютно уверен, что я не смогу тебя убить, Джон.

Коста пожал плечами и, бережно поставив бутылку на колено, заглянул в ее янтарную глубину.

— Быть может, убить меня действительно будет самым рациональным решением, но мне оно не кажется справедливым.

— Справедливость тут ни при чем. В некоторых обстоятельствах без убийства не обойтись. Ведь ты же убил Танегаву…

— А Мери и Шумилов погибли, чтобы доставить тебе новые данные. Это война, Сергей: на войне приходится отдавать приказы, в результате которых гибнут люди. Но то, что ты сейчас задумал, не война. Это — убийство.

У Сергея напряглись желваки на скулах.

— Я сделаю то, что необходимо.

— Ты такой же человек, как и я. Конечно, убивая меня, ты вдвое увеличиваешь свои шансы, но… Не исключено, что спасательный корабль уже летит к нам в эти самые минуты, а значит, возможность выбраться из этой передряги живыми есть у нас обоих. Вот почему ты не выстрелишь; сознаешь ты это или нет, но ты еще не потерял надежду. И я не думаю, что это произойдет в ближайшее время.

Сергей долго смотрел на Косту. Затем поднял пистолет и нажал на спусковой крючок.

Вдребезги разлетелся манометр кислородного баллона.

— Достал он меня, этот чертов манометр, — пожаловался Сергей. — Передай-ка бутылку.

* * *

Голова буквально раскалывалась от боли. Проклятый бурбон!.. Сергей с трудом сел и потянулся к голове, но его руки наткнулись на металл гермошлема.

Открыв глаза, он обнаружил, что одет в спасательный скафандр. «Но когда я успел в него влезть? Почему не помню? И где Джон? Может, у меня уже начался гипоксический бред?» — подумал Сергей.

«Джон все объяснит, — решил он немного погодя. — Надо найти Джона».

Шатаясь, он поднялся на ноги и осмотрел командный пункт.

Отсек выглядел опрятнее, чем он помнил. Все бумаги разложены аккуратными стопками. Большая часть экранов и светильников выключена.

Где же Джон?

Сергей неуклюже потянулся к манжете левой перчатки. Вспыхнувший на визоре дисплей на мгновение его ослепил. Не сразу он отыскал глазами индикатор времени. Похоже, с тех пор как он разнес манометр, прошло часов восемь.

Сергей снова огляделся.

— Джон? — позвал он в ларингофон. Ответа не было, и Сергей, пошатываясь, вышел в темный коридор, ведущий к аварийному шлюзу. Темнота, впрочем, была относительной — через равные промежутки времени узкий проход озарялся мигающим красным светом. Значит, внешний люк открыт…

На полу перед внутренним люком Сергей увидел запасную ранцевую систему жизнеобеспечения.

Чувствуя, как у него темнеет в глазах, он прислонился спиной к люку и медленно сполз на пол. «Нет, нет, нет…» — стучало у него в голове, а к горлу подкатывал горький комок.

Это продолжалось очень и очень долго.

Почти вечность.

Наконец он кое-как поднялся и побрел обратно в командный пункт. Джон оставил все в идеальном порядке, только на компьютерной клавиатуре лежал сложенный вдвое одинокий листок бумаги. Сверху на нем было написано: «For My Dear Wife and Son». Вместо точки над «i» в слове «Wife» лежал небольшой серебристый диск с нанесенной на него картой мира.

Это был личный жетон полковника Коста.

По нижнему краю жетона шли слова, в которых Сергею почудился упрек: «Non nobis solum» — «Не для себя одних».

Крепко сжав жетон в кулаке, он опустился на пол и стал ждать.

* * *

Его нашли спустя двое суток. Чтобы отсрочить смерть, он уменьшил давление кислорода до 0,095. Когда экипаж американского военного корабля «Криста Маколифф» состыковался с модулем, Сергей лежал без сознания в глубокой гипоксии. Во время перелета из системы Юпитера он изредка приходил в себя. Его тошнило от полученной в модуле дозы облучения. Капельница и переливания крови почти не помогали.