«Если», 2012 № 05

Желтоглазые вторглись из-за пролива. Пролив был неширок, но считался достаточной преградой на пути врага. Противоположный берег был гол и скуден. Оттуда в середине лета приходили палящие ветры. Там кочевали жалкие племена, живущие неясно чем. Рассказывали, что они питаются одним солнцем, а если им показать кусок льда, они немедленно умирают. Порой дикари начинали пиратствовать в проливе, тогда их приходилось отгонять обратно в пустыню. В конце концов иждивением наместников, которые всегда назначались из рода иль Бахтов, на противоположном берегу было выстроено несколько небольших крепостей, и морской разбой прекратился. В глубь засушливой земли соваться никто не пытался, там тянулись неведомые пространства и обитала чуждая нечисть, с которой никто не умел бороться. Поэтому люди не знали, что копится в полуденных землях, готовясь обрушиться на приморские города, а затем выплеснуться на Колокольный тракт и всю империю.

Чуть ли не в один день укрепления на том берегу были сметены волной пришельцев, а затем на захваченных рыбацких кораблях, утлых лодчонках, плотах, составленных из надутых козьих бурдюков, вообще непонятно на чем орда ринулась на другой берег. В проливе часты шквалистые ветры, налетающие невесть откуда; один такой шквал мог бы разом утопить все вражеское войско, но как назло море было, словно личико юной девы: ни единой морщинки на безмятежной глади.

До последней минуты старый иль Вахт не верил, что случилось непоправимое. Ну, сожгут варвары пару рыбацких деревушек — беда невелика, а увидав подошедших из Сипура солдат, немедленно смажут пятки маслом, чтобы легче было убегать.

Во главе карательного отряда старый иль Вахт поставил своего сына Торлига. Через неделю Торлиг с жалкими остатками войска отступил к замку Вахт, родовой твердыне, которую никто и никогда не мог взять. Именно тогда Торлиг последний раз виделся с сестрой.

Илла Зана в этом году отметила семнадцатилетие и осенью должна была выйти замуж за наследника пышного рода иль Дионов. Прощаясь с сестрой, Торлиг еще не знал, что крепость Дион пала, город сожжен, а жених его сестры погиб во время штурма, и тело его осталось ненайденным. Но уже было известно, что варвары подошли вплотную к южной столице, и со дня на день Сипур окажется в осаде.

Долг призывал Торлига идти на выручку Сипура, а сердце требовало защищать родное гнездо, серебряный колокол Бахтов. Впрочем, в замке был сильный гарнизон, сама крепость стояла на отвесной скале, так что никакая лестница не могла достать гребня стены. Глубокий колодец во дворе снабжал осажденных водой, а провианта в подвалах могло хватить на год осады. Казалось бы, что может угрожать горделивой цитадели?

И все же Торлиг предложил сестре вместе с ним отправиться в Сипур, где наверняка будет безопаснее, чем здесь. Зана отказалась.

— Кто-то из иль Бахтов должен оставаться возле родового колокола, — сказала она и добавила, что люди насовсем не умирают. Слова, которые Торлиг иль Вахт вспоминал, стоя напротив слюнявой коровы и пытаясь поймать ее спокойный взгляд.

Тогда он, попрощавшись с Заной, успел со своим отрядом на помощь столице и, стоя в проломе стены, отбивал атаки упорно штурмующих желтоглазых. За его спиной набатно гудели двенадцать колоколов Сипура, но почему-то воины, шедшие за Торлигом, не могли опрокинуть противника и погнать его к морю. Внизу бесновались варварские шаманы, их грязная волшба лишала желтоглазых страха и заставляла оголтело лезть на солдатские копья и мечи.

Потом издали донесся серебряный голос замка Вахт, и Торлиг почувствовал, как вспыхнул огненной мощью заговоренный меч, и одним движением клинка срубил вражеских чародеев, до которых не мог бы дострелить самый опытный лучник.

Яростный напор желтоглазых ослабел, но они продолжали лезть на стены и в пролом. А солдаты, большинство из которых были набраны в других провинциях, дрались словно бы неохотно.

Много позже понял Торлиг иль Вахт причину поражения. Колокол лишь призывает людей на подвиг, а отпор врагу дают все-таки люди. Не полководец, не армия, а весь народ. Прежде чем удастся разбить колокол, бывает расколот народ. Мужики по окрестным деревням угрюмо следили за усилиями ильенов и армии, но главное чувство: «Да пропади они пропадом — и те, и эти. Небось при желтоглазых такой тяготы не будет».

И солдаты, даже те, что родом из Сипура, не чувствовали в себе силы сражаться.

Снизу подошли новые орды дикарей и новые шаманы, а у самого горизонта объявился густой, черный дым. Неприступный замок Вахт горел. Вскоре замолк серебряный призыв родного колокола, и погасла сила в мече. Меч и теперь оставался заговоренным, способным разрубать бесовскую плоть, но чудеса во время сражения стали недоступны. А желтоглазые шли волна за волной, и хотя через пролом Торлиг их не пропустил, но вражеский прилив захлестнул город, и двенадцать колоколов Сипура смолкли один за другим.