«Если», 2015 № 04

Прежде чем я успел возразить, он хлопнул в ладоши.

* * *

— Доктор, я знаю человека, который на самом деле — франкен, — Петров прошел мимо полицейского, даже не взглянув на него, и сел в кресло под картиной Магритта. — Это — я.

Мне стало не по себе. Мой пациент — мертвый пациент — сидел напротив меня в кресле и ждал помощи, а по мою левую руку на краешке стула примостился невидимый для него полицейский в черном котелке.

— Мы… мы раньше встречались? — выдавил я из себя.

— В этом кабинете я впервые. — Петров поправил свой шарф, — Но вы могли видеть меня по телевизору или в газете. Я делаю…

— Вы делаете биороботов, — вырвалось у меня.

— Так вы знаете меня? — несмотря на волнение, пациент казался польщенным.

— Нет, скорее профессиональная догадка, — Я покосился на соглядатая на стуле, который одобрительно кивнул. — Для людей, занятых в этой сфере, случается, так сказать, отождествлять себя…

— …с продуктом своего труда? — подхватил Петров. — Хорошая попытка, доктор. Но дело не в этом. В последнее время я не могу вспомнить ничего из того, что не связано с работой. Только Центр биоробототехники. Одни исследования. Доклады Главному. Я больше не могу ни о чем думать.

Я улыбнулся, стараясь показаться расслабленным:

— Ах, Иван Егорович, знали бы вы, сколько людей в этом городе зациклены на работе. А для ученых на грани научного прорыва это даже ожидаемо. Разве вы не можете вспомнить ничего другого?

Полицейский привстал со стула и сделал предупредительный жест. Кажется, я двинулся не в том направлении.

— Могу… — медленно проговорил пациент, глядя буквально сквозь полицейского. — Я помню окно. Вот это. Я видел его… во сне.

И он показал пальцем поверх моего плеча.

Я обернулся. Окно как окно, обрамленное темно-багровыми шторами. Город отсюда открывался как на ладони.

— Такое же окно? Как интересно. А что еще?

— Мне снится, что я вишу над пропастью. А кто-то держит меня за руку. Не дает упасть.

Петров вздрогнул, и шарф сполз с его шеи, обнажая багровый рубец.

— Это хороший знак, — сымпровизировал я. — Подсознательно вы признаете, что нуждаетесь в помощи. В защите от своих фантазий.

— Значит, я не франкен? — он посмотрел на меня с надеждой.

Полицейский в черном котелке одобрительно кивнул.

— Поверьте моему опыту — я могу отличить человека от биоробота! — твердо сказал я.

Полицейский произнес:

— Кинсеаньера!

Я еще раз посмотрел в окно, расположенное за креслом сидящего напротив меня собеседника. Как это вообще возможно — выброситься с тринадцатого этажа и не помнить об этом?

— И как же вы отличите человека? — спросил я.

Доктор Егоров на мгновение задумался:

— Даже если отбросить в сторону такие очевидные факторы, как наличие шрамов и последствий хирургического вмешательства, биороботы легко внушаемы. Они легче соглашаются с чужим мнением, часто путаются в воспоминаниях. Склонны возвращаться в мыслях к последнему событию своей настоящей жизни, встраивая его в свою версию реальности. Но при этом способны быть продуктивными и даже успешными в профессиональной сфере. Поэтому они так нужны правительству.

Я покосился на сидящего справа от меня полицейского в белом котелке. Тот кивнул и жестом предложил продолжать.

— Что ж, по крайней мере, вы мне очень помогли, — сказал я. — Знаете, когда через твои руки проходит столько Франкенов… Простите, столько биороботов в день. Наладка, отбраковка дефектов, поведенческие аномалии… Главный требует результатов. Поневоле начнешь сам сходить с ума!

— Значит, Иван Егорович, вы больше не думаете, что вы — биоробот? — доктор пристально посмотрел на меня и непроизвольно поправил свой серый шарф, закрывая рубец на шее.

— Скорее я думаю, что мне нужен отпуск! — наигранно рассмеялся я, — И прописанные вами лекарства тоже. Спасибо вам!

Полицейский в белом котелке просиял и похлопал меня по плечу. Это раздражало, но раз уж я согласился сотрудничать, отступать было некуда. Кроме того, я хотел помочь бедняге-доктору. Тому, что от него осталось.

— Что ж, — Егоров встал и протянул мне руку на прощание, едва не задев белый котелок человека, которого он не видел, — Продолжайте лечение. Если приступы тревоги и навязчивые мысли вернутся — не медлите, обращайтесь ко мне.

— Всенепременно, доктор! — я пожал ему руку. — Всенепременно.

Полицейский хлопнул в ладоши. Доктор Егоров застыл, его глаза подернулись поволокой. Пальцы замерли.

Я осторожно высвободил ладонь и посмотрел на полицейского в белом котелке:

— Вы довольны?

— Более чем! Ваша новая технология, профессор, превосходит все ожидания Главного. И вы действительно помогли этому человеку… бывшему человеку… снова поверить в себя.

— Но почему именно этот франкен так важен для вас?

— Доктор Егоров являлся ведущим специалистом в области психологии поведения биороботов. Вы же знаете, что франкены, осознавшие свою сущность, долго не живут. Не могут вынести эмоционального напряжения. Методики Егорова позволяют убедить их в том, что они все еще люди…

— …и продлить срок службы, — закончил я за него. — Понимаю. Но зачем вам понадобился я?