«Если», 2015 № 04

— А как насчет смысла жизни? Франкены, как правило, зациклены на чем-то одном.

Петров сжал подлокотники кресла.

— А вы задумывались, сколько людей в этом городе зациклены на чем-то одном, доктор Егоров? На одной работе. На одной женщине. На одной идее.

Я промолчал. Иногда пациентам просто надо выговориться.

— Смотрите, — Петров достал из бумажника ламинированную карточку. — Это стандартное разрешение на донорскую передачу органов, если я скоропостижно скончаюсь. Значит, мои органы годятся для кого-то другого. Может быть, я — только заготовка для франкена?

— Постойте, Иван — можно я вас буду называть по имени, — вмешался я. — Откуда вы так много знаете о биороботах?

Петров взглянул на меня, и в этом взгляде крылось столько тоски, что я сразу прикинул, какую дозировку антидепрессантов ему выписывать. Он отлепил руки от подлокотников и показал мне ладони.

— Я их делаю, доктор. Вот этими руками.

* * *

— Вы знали, чем известен профессор Петров? — прервал мои воспоминания полицейский в черном котелке.

— Я знаю, что он работает… работал в Центре биоробототехники… — начал я.

— Не просто работал, а являлся ведущим специалистом в этой области. Можно сказать, на нем все держалось, — развел руками гость. — Рабочая сила биороботов стала основой нашей экономики, их требуется все больше и больше… Профессор Петров добился удивительных результатов по их стабилизации — но он столько времени проводил с франкенами, что потерял ощущение реальности… Он ведь пришел к вам, потому что сам начал считать себя биороботом, да, доктор?

Я кивнул. Отнекиваться дальше не имело смысла.

— Думаете, это моя вина? — напрямую спросил я. — Да, франкены, которые обнаруживают свою сущность, долго не живут. Кончают самоубийством.

Я вспомнил рыжую девицу на улице, которая собирала петиции, чтобы каждый франкен узнал, кто он, и содрогнулся.

Полицейский покачал головой:

— Ваш пациент лишь ошибочно предположил, что он франкен — какая ирония! Но ему хватило даже этого, чтобы покончить с собой. Вы этого не ожидали и не предотвратили. Без обид, доктор.

— Вы пришли обвинить меня в профессиональной ошибке?

— Скорее, даю вам возможность исправить неудачу, — сказал он.

— Что вы имеете в виду?

Прежде чем гость ответил, в дверь постучали, и в кабинет вошел пациент.

— Доктор Егоров? Я записан к вам на прием. Меня зовут Иван Петров.

Это действительно был он. Профессор Петров И. Е., собственной персоной. Живой.

* * *

Полицейский в черном котелке хлопнул в ладоши, и с вошедшим человеком произошла разительная перемена. Он остановился, глаза затуманились, и он замер с приоткрытым ртом.

— Что все это значит? — возмутился я. — Он жив! Вы меня обманули?

— Вовсе нет, — сухо ответил мой гость, — Подойдите к нему поближе.

Я подошел и убедился в том, что Иван Петров изменился. Он стал выше и стройнее. У него другие пропорции тела и фигура. Шею скрывал шарф.

— Взгляните на его шею, — сказал полицейский. — Смелее.

Судя по всему, Петров находился в глубоком трансе. Чувствуя себя гадко, словно человек, лезущий в чужую тайну, я приподнял шарф. На шее виднелся грубый рубец. Голову профессора Петрова пришили к чужому телу — вот теперь он действительно стал Франкеном.

— Скверное дело, — сказал полицейский, поправляя ему шарф, — Прыжок из окна. Мгновенная смерть. Но он все еще нужен.

— Кому?

— Главному. Тому, кто отвечает за бесперебойные поставки биороботов перед правительством. В вашей терминологии его стоило бы назвать истинным Франкенштейном.

— Но разве Петров сам не являлся?..

— Он был талантливым ученым, опыт которого необходим, чтобы продолжать работу и стабилизировать состояние Франкенов, — пояснил полицейский. — Его коллегам удалось собрать сознание и тело профессора буквально по кусочкам. Как и все биороботы, он не осознает, что произошло. И не должен осознать.

— Простите?

— Помните, я сказал, что у вас появился второй шанс. Убедите его, что он нормальный человек. Не зомби. Не ходячий труп. Не франкен.

— Но он же…

— Я вижу, — отрезал полицейский, — Ваша задача, как можно дольше продержать пациента в рабочем состоянии, чтобы его опыт могли перенять другие ученые. И тогда Центр биоробототехники продолжит эффективную работу.

— Э… право же… — я растерялся. Полицейский просил меня выполнить то, с чем я уже не справился. Только теперь мне еще и предстояло врать пациенту, скрывая правду. — А что вы с ним сейчас сделали?

Я показал на неподвижного Петрова. Полицейский просиял:

— О, всего лишь немного новых технологий от самого профессора! Например, этот конкретный франкен… бывший Петров… запрограммирован не видеть и не слышать людей в черном котелке. Это как гипноз. А если я хлопну в ладоши, он словно окажется «на паузе». Впечатляет, не правда ли?

Я не знал, что ответить. Я слышал о поведенческом программировании биороботов, но никогда не видел ничего подобного своими глазами.

— Итак, — резюмировал полицейский, — Сейчас я хлопну в ладоши, и вы продолжите свою, так сказать, обычную консультацию. А я всего лишь буду находиться рядом, ничуть не мешая нашему пациенту: он меня не увидит. У вас все получится, док!