«Если», 2016 № 01

Далее взял слово всклокоченный, как дикарь, господин Арамсанг (Мика говорила нам по секрету, что это сейчас восходящая штабная звезда) и, подпрыгивая, несолидно взмахивая руками, изложил технические подробности. Внедрение произойдет под видом двух приглашенных на работу стажеров, как курица прокудахтал он. Отработка фактуры здесь началась почти полгода назад, все тщательно подготовлено, никогда еще мы не прорабатывали сюжет на такую документальную глубину. Вирус — боевой, типа «Армагеддон», — согласно прогнозам, через фильтры «Дигана» пройдет. Мы разработали для него принципиально новую имитирующую оболочку. После активации он будет разворачиваться по схеме «чума», то есть перерабатывать местный софт в те же вирусы, рождая пандемийный обвал. Чтобы его изолировать, лиганцам придется поставить на карантин весь хаб, но, учитывая бюрократические препоны, которые в таких случаях приходится преодолевать, они с этим решением, скорее всего, опоздают. К тому же для поддержки основной операции мы планируем нанести отвлекающий удар вот здесь (на карте загорелась зеленая стрелка, разрезавшая фронт на противоположном конце). Удар будет осуществлен как старинная Ddos-атака. Новое — это хорошо забытое старое, сказал господин Арамсанг. Защитные системы «Лигана» будут ориентированы на тот район. Таким образом, мы оттянем их силы. Вся операция, согласно нашим расчетам, займет в виртуальном времени около суток, в реальном — от сорока до пятидесяти минут. Такой временной интервал мы удержать сумеем.

Были заданы два вопроса, и оба задал Сэнсей, который сегодня почему-то примостился в углу. Во-первых, каковы ожидаемые потери при прямой Ddos-атаке? Предыдущий опыт показывает, что они будут весьма велики. А во-вторых, поинтересовался он, продуман ли путь отхода для основных фигурантов акции — то есть для нас?

На первый вопрос господин Арамсанг ответил так. Потери в личном составе при Ddos-атаке прогнозируются на уровне девяноста процентов. То есть в каждой десятке погибнут, к сожалению, девять бойцов. Но эти потери оправданы, если учитывать предполагаемый результат. А по второму вопросу объяснил, что, разумеется, путь отхода у них продуман. Первый этап — эвакуация вместе с персоналом лиганского хаба: будет паника, обратные фильтры, по всей видимости, отключат, иначе нельзя будет переместить весь персонал. А далее мы подхватим наших фигурантов на промежуточной станции и выведем их через трафик, который уже готов.

Больше вопросов ни у кого не было. Вообще в помещении штаба воцарилась какая-то непонятная тишина. Мы с Зенной сидели в заднем ряду. Во время обсуждения нас как бы не замечали. Никто, в том числе и Сэнсей, в нашу сторону ни разу не посмотрел. И все равно у меня возникло сильное ощущение, будто все, кто сейчас здесь присутствует, без исключения все, и даже те, кто не присутствует здесь, например та же Аннет, словно члены суда, облаченные в черные мантии, грозно, с высокой трибуны, неотрывно и требовательно взирают на нас. И под этими взглядами мне лично хотелось вскочить, вздернуть голову, вытянуть руки по швам и звенящим голосом доложить, что мы исполним свой долг. Мы исполним его без каких-либо колебаний, и если потребуется ради этого отдать наши жизни, мы их — отдадим.

Разумеется, я не вскочил.

И, разумеется, докладывать звонким голосом ничего не стал. Однако я едва сдержал свой порыв.

Потому что и думал я, и чувствовал себя в тот момент именно так.

* * *

А поздно вечером ко мне пришла Зенна. Я уже собирался ложиться спать, когда негромко промурлыкал над дверью входной сигнал и Зенна тенью возникла в проеме: «Можно войти?». Затем она села на кровать рядом со мной и без всяких предисловий, глядя прямо в глаза, сказала, что эту операцию мы обязаны отработать на пять. Никаких сбоев быть не должно. Понимаешь: вообще никаких. Ничего важнее для нас сейчас нет.

— Понимаю, — ответил я.

— Нет, по-моему, ты все-таки не понимаешь…

И она внезапно, не дожидаясь дальнейших слов, привлекла меня к себе так, что мы, словно куклы, повалились на гелевый колышущийся матрас. Руки и ноги у нас тесно переплелись. Зенна дрожала и непрерывно шептала, тычась мне то в ухо, то в нос: «Мы должны выиграть, мы должны победить… Ты слышишь меня, Буратино?.. Должны победить… Буратино… Ты слышишь меня?..»

В промежутке она объяснила мне, почему — Буратино. Был, оказывается, такой забавный деревянный человечек из сказки. Его считали недотепой и дурачком, но в итоге выяснилось, что он — умнее всех.

— Может быть, и ты окажешься умнее всех?.. Буратино!.. Ты меня слышишь?.. Мы должны победить!..