«Если», 2016 № 01

Дрожащими от предвкушения руками Кай сгреб пайки, при помощи одной руки кое-как взобрался по лестнице, направился к калитке. Рано. Иди к церкви.

— Я не хочу, чтобы меня поймали, — прошептал Кай. Я знаю, кто где находится. Иди.

Кай пошел. Голос направил его на задний двор, к покрытой грязью и листьями черной железной решетке в земле у стены.

Откинь решетку. Брось четыре пайка вниз.

Бросить? Зачем?

Понимание обожгло Кая ледяным страхом. Луйтен был здесь. Прятался. Возможно, он был ранен. Я в беде, как и ты. Я один и я боюсь, как и ты.

* * *

Стуча в дверь, Кай говорил себе, что у него нет выхода — он должен подчиняться луйтену. Тот не угрожал, но был огромным и сильным, а Кай — всего лишь ребенок.

Открыла женщина. Азиатского происхождения, как и он сам, с седой прядью в длинных волосах. Куда важнее был аромат рыбы и риса, донесшийся с кухни. Ее зовут миссис Боэ. Скажи ей, у тебя послание от ее дочери. Валерии.

— Миссис Боэ? Меня зовут Кай. У меня послание от вашей дочери Валерии.

Женщина изменилась в лице.

— Вы видели мою дочурку?

Она открыла дверь пошире, положила руку на плечо Кая и провела его внутрь. Валерия на окраине Ричмонда, она жива. Ты помог ей бежать. Она просила передать матери, что хочет извиниться за перепалку, случившуюся перед ее уходом.

«Валерия жива?» — подумал Кай. Вероятно, нет.

Борясь с комком в горле и чувством вины, Кай сказал миссис Боэ, что ее дочь жива и с ней все хорошо. За кухонным столом сидели локоть к локтю человек десять, и все они слушали его рассказ. Еда уже была на столе, и когда Кай умолк, женщине ничего не оставалось, кроме как пригласить его разделить с ними трапезу. Женщина великолепно готовила; Кай алчно набросился на еду, но каждый комочек риса застревал у него в горле, когда он смотрел на миссис Боэ — та улыбалась и ела, может быть, с большим аппетитом, чем все четыре месяца, прошедших с тех пор, как ее шестнадцатилетняя дочь ушла воевать с луйтенами.

Нужно им сказать, думал он. Нужно выпалить: под церковью прячется луйтен! После такого он ничего мне не сделает. Луйтен — враг. Он и такие, как он, хотят уничтожить всех людей на Земле, и у них получается… Если ты ей скажешь, снова будешь голодать и ходить по холодным улицам.

Кай не хотел голодать. Еще больше он не хотел оставаться один в темноте и натыкаться на трупы внутри домов.

— У тебя есть родственники в Ричмонде? — спросила Кая старая сутулая женщина.

— Нет. Только тетя и дядя в Коннектикуте, но это слишком далеко.

Я не солдат. Я никого не убил.

Луйтен говорил это не первый раз.

Он утверждал, что был сброшен с неба в составе маленького контингента, который должен был произвести ночную разведку над округом Колумбия. Военные знали, что в этой местности прячется луйтен, и охотились за ним. За Разведчиком, напомнил себе Кай. Луйтен попросил называть его так. Видно, он повредился при столкновении с землей, хотя об этом луйтен молчал.

После еды миссис Боэ сказала:

— Я бы предложила тебе остаться, но, как видишь, у нас уже нет места. — Она показала на родственников, по большей части подростков или глубоких стариков.

Кай сказал, что все понимает, и пошел за женщиной к двери. Миссис Боэ вручила ему пакет с остатками еды.

Шагая к заднему двору церкви, Кай размышлял о том, случайно ли Разведчик выбрал дом, где Кая точно накормили бы, но не смогли оставить на ночь. Если бы кто-то взял Кая к себе, у него было бы меньше причин хранить секрет луйтена. Да, сказал Разведчик. Я не хочу умирать. Я боюсь смерти так же, как ты.

— Зачем вы это с нами делаете? — прошептал Кай, его никто не мог услышать: улица была холодной и пустой; одни только светящиеся оранжевые полоски тротуара провожали Кая во тьму. — Разве мы не можем поделить мир? Почему вам нужна вся планета?

Мы бы с радостью поделили мир, но только мы знаем ваши мысли. Ты правда думаешь, что твой вид принял бы нас как беженцев? Они даже тебя не хотят пускать к себе.

Кай откинул решетку церковного подвала и бросил пищу, которую дала ему миссис Боэ, во тьму.

* * *

Очнись. Мысль Разведчика оглушала хуже громко звонящего будильника.

Кай приподнялся с холодного бетона, спросонья глядя на улицу: туман клубился у самого тротуара.

— До утра еще далеко.

Приближаются солдаты с прожекторами. Спрячься в душевой.