«Если», 2016 № 02

Я до сих пор не знаю точно, почему вернулся после того, как сбежал во второй раз. Вероятно, просто хотел узнать, что со мной произошло, а узнать это самостоятельно было невозможно. Возможно, испугался, что если пробуду там слишком долго, то забуду, что значит быть человеком.

Генерал и три его приятеля оказались недоступны. Позднее я узнал, что они в госпитале, с тех пор как увидели, во что я превратил стол. Одного из них привести в норму так и не удалось. Вместо них для общения со мной назначили двух других генералов — одного из авиации, а второго армейского — и адмирала, а в довесок к ним группу азартных молодых ученых. И за всем этим зверинцем присматривали спокойные и эффективные ребята из ЦРУ и АНБ.

Меня расспрашивали (или допрашивали) снова, и снова, и снова, и моих ответов не хватило бы, чтобы исписать оборотную сторону почтовой открытки. Один из ученых спросил: «Что значит находиться там? Сколько там измерений?», и я смог лишь ответить: «Недостаточно. Слишком много. Не знаю».

Мы оказались неподготовленными. Мы знали слишком мало, и поэтому он едва не достал меня в тот первый раз. Я знал, что там Эпицентр служит чем-то вроде маяка, огромным и твердым негативным смерчем, и одним из немногих полезных советов, которые я смог дать, был такой: надо следить за любыми проявлениями на территории коллайдера. А я вернулся ждать в наш старый дом в Сиу Кроссинг, потому что знал. Знал, что он ищет ориентир, точку отсчета, потому что именно это делал я. И когда проявления начались, меня в полной секретности доставили в Зону, и я впервые увидел его появление. Впервые услышал, как он говорит. И подумал не в последний раз: «Конечно. Это должен был оказаться Ларри, кто же еще?»

Он был в смятении, напуган и зол, но быстро пришел в себя. Я рассказал ему о том, что произошло — во всяком случае, о том, что мы поняли, — и мне показалось, что его взрывающееся тело немного уплотнилось. Он осмотрелся, сказал: «Должно быть, так чувствует себя бог», и у меня кровь застыла в жилах. А потом я почувствовал, как он пытается разобрать меня на части и собрать иначе — так, как я переделал стол.

Я сделал первое, что пришло мне в голову. Схватил его и вернулся туда вместе с ним, а потом выпустил и вернулся сюда.

Когда он вернулся во второй раз, все повторилось. Несколько случайных проявлений, немного ошеломляющих, но относительно мелких разрушений. Потом он отыскал дорогу к Эпицентру, ошеломленный и ничего не помнящий. Но пришел к тому же заключению: «Должно быть, так чувствует себя бог». И мне пришлось уволакивать его туда.

И снова. И снова. И снова.

* * *

Я прошагал невообразимое расстояние. На это у меня ушло невозможно долгое время. Ничто здесь не означает что-то и не имеет какой-то смысл, но тут есть структуры, колоссальные предметы, которые слишком малы, чтобы их увидеть: останки профессора Делахэя и других жертв Происшествия. Есть и останки специально обученной команды «морских котиков», посланных сюда президентом, — не нынешней, а предыдущей, — когда он решил, что может создать группу всеамериканских супергероев. И я, и практически все ученые, занятые в исследовании Происшествия, уговаривали этого не делать. Но когда президент командует прыгать, ты лишь спрашиваешь, какая высота ему нужна, поэтому «котики» здесь и остались. Там нет жизни или смерти, только существование, поэтому профессор Делахэй и остальные существуют в шрёдингеровском не-совсем-состоянии, пытаясь разобраться, что они такое и где находятся. Если им это когда-либо удастся, я буду очень занят.

Ученые называют это «пространством Калаби-Яу», или, если хотят нагнать таинственности, «многообразием»[4]. Которое может существовать, а может и нет — никто не знает. Спецы по «теории струн», обалдевшие от радости, потому что у них появились свидетельства очевидца, побывавшего в ином пространстве, назвали его в мою честь, хотя я смог дать им очень мало подтверждающих сведений. Пространство Калаби-Яу существует на расстоянии крохотной доли нанометра от того, что я привык считать «нормальным» пространством, но чтобы протолкнуть между пространствами один-един-ственный фотон, понадобится больше энергии, чем ее вырабатывает вся вселенная.