«Если», 2016 № 02

Однако перемещение между измерениями больше похоже на дзюдо, чем на карате — это скорее манипулирование силой, чем прямое ее применение. Каким-то образом последний эксперимент Делахэя направил эти силы в неправильном направлении, зашвырнув все в радиусе пяти метров в ужасную пустоту и оставив после себя Эпицентр — пульсирующую открытую рану между мирами. Точку, которую невозможно описать. Кто-то мне однажды сказал, что вероятность Происшествия — миллиарды и миллиарды против одного. Это примерно как пройтись по всем казино на Стрипе в Лас-Вегасе, сыграть на всех стоящих там автоматах и выиграть на всех джекпот, и все это за один вечер. Но есть одно обстоятельство насчет шансов и вероятностей. Вы можете говорить о них сколько угодно, проделывать всяческие хитроумные расчеты, но в конечном итоге результат сводится только к или-или. Только это и имеет значение. Или ты выиграешь все джекпоты на Стрипе, или не выиграешь. Это или произойдет, или нет. Это произошло, и вот я здесь. И здесь же каким-то образом находится Ларри Дэй.

Существовать в пространстве Калаби-Яу, обладать способностью шагать между измерениями, использовать проникновение в сущность для манипуляции «реальным» миром… это действительно словно быть богом. К сожалению, это как быть одним из богов, о которых писал Лавкрафт: огромным, непостижимым и совершенно лишенным человеческой морали. Пока человечеству везет в том, что Ларри, судя по всему, не смог как следует освоиться со своей божественностью. Никто из нас не сумел понять, почему я освоил ее настолько легко и почему это до сих пор настолько тяжело для Ларри. А также почему возвращение Ларри туда отбрасывает его на исходную позицию, в то время как я могу перемещаться туда и обратно безо всякого вреда для себя. Ларри был одним из умнейших людей в истории человечества, но не сумел справиться с Многообразием, в то время как я, самый прозаичный человек на свете, о чем любила напоминать моя бывшая жена, овладел им практически сходу. Я мог лишь сказать им, что при каждой нашей встрече — а на сегодня эту короткую пантомиму мы изобразили уже пятьдесят два раза — он осваивается все быстрее. Однажды он появится в полной форме, и я уже не смогу утащить его туда. Мне придется сразиться с ним здесь, и как это будет, не смог бы вообразить и Стэн Ли[5]. Или-или. Мир или уцелеет, или нет.

Ларри не славный малый. Он был великим человеком до Происшествия, и он мне очень нравился, пока я не узнал о нем и моей жене. Но он не славный малый. Если бы я составил список тех людей, которым пожелал бы, чтобы их укусил радиоактивный паук, то Ларри, пожалуй, расположился бы в нем ближе к концу.

А самая поразительная и экстравагантная космическая шутка заключается в том, что Ларри — даже не самый страшный сценарий исхода. Кошмарный сценарий начнется, если Делахэй, Чен, Морли, отряд «котиков» и все животные, пробравшиеся в Зону, несмотря на все усилия этого не допустить стоимостью миллиард долларов ежегодно, каким-то образом перейдут одновременно в состояние покоя и найдут дорогу сюда. Если такое произойдет, то «Сумерки богов» покажутся безмятежным утром в придорожной кафешке. Я планирую в тот день оказаться где-нибудь в другом месте. Меня вполне устраивает, что я пока изображаю гуманизм, но я этим людям ничего не должен.

В конце концов я наткнулся на комнату. Хотя это не была комната в том смысле, какой ее увидели бы здесь. Для меня это были распределенные плоскости напряжений и узлы массы, открытые со всех сторон и настолько огромные, что не измерить. Я шагнул в комнату и уселся в удобное кресло.

Никто не завопил. Никто не убежал. Меня, разумеется, ждали, и я уже давно научился, как одеваться перед возвращением сюда. Люди терпеть не могут, когда голый мужчина появляется из ниоткуда в комнате для совещаний в Белом доме. Кто-то принес мне кофе. Он здесь всегда превосходный.

— Мистер Долан, — сказала президент.

— Мадам президент, — отозвался я и глотнул кофе. — Он восстанавливается все быстрее.

— Мы это заметили, — подтвердил ученый по фамилии Серпински. — А остальные?

— Я видел некоторых. Они все еще в состоянии покоя. И я не уверен, что мне следует их проверять. Ведь сам факт наблюдения может спровоцировать их коллапс в одно из двух состояний?

Серпински пожал плечами. «Мы не знаем». Может, надо сделать эти слова гимном нашей компании?

— Вы выглядите усталым, — сказала президент.

— Как хочу, так и выгляжу, — огрызнулся я, и пожалел об этом. Президент мне посочувствовала, а я действительно устал. В любом случае, это было смешно. С какой стати богоподобный супергерой, проходящий между измерениями, захочет выглядеть как полноватый и лысеющий мужчина средних лет?

Если бы я захотел, то смог бы принять образ Леди Гаги, или Роберта Дауни-младшего, или огромного хрустального орла. Чего мне действительно хотелось, так это вновь стать обычным, но именно этого я сделать не мог.

Я взглянул на их полные ожиданий лица. Им не терпелось услышать, как я снова спас мир.

— А можно мне бутерброд? — спросил я.

…………………..