«Если», 2016 № 02

Она поняла невысказанный упрек. Какое она имеет право испытывать отвращение? Она ведь и со своим телом обращается как с машиной, только машиной из липидов и белков, клеток и мышц. Ее разум тоже заключен в оболочку из плоти, живущую намного дольше запланированного срока службы. Она такая же «ненатуральная», как и он.

И все же она плакала, наблюдая, как ее сын исчезает в каркасе из анимированного металла.

«Он больше не может плакать», — думала она, как будто это было единственное, что их разделяло.

* * *

Бобби был прав. Те, кто застыл в вечном детстве, быстрее решились на перемещение в машину. У них было гибкое сознание, и замена плоти на металл стала для них всего лишь обновлением оболочки.

С другой стороны, бессмертные взрослые колебались, не желая расставаться с прошлым, их последней связью с человечеством. Но один за другим уступили и они.

На много лет Мэгги осталась последним органическим человеком на 61 Девы е, а возможно, и во всей вселенной. Машины построили для нее особый дом, изолированный от жары, ядовитого воздуха и постоянного шума планеты, и Мэгги проводила время, копаясь в архивах «Морской пены» — записях о долгом и мертвом прошлом человечества. Машины в ее одиночество не вмешивались.

Однажды маленькая машина, около двух футов ростом, вошла в дом и нерешительно подошла к ней. Она напоминала ей щенка.

— Кто ты? — спросила Мэгги.

— Твоя внучка.

— Значит, Бобби наконец-то решил завести ребенка. Долго же он собирался.

— Я 5032322-й ребенок своего родителя.

У Мэгги закружилась голова. Вскоре после трансформации в машину, Бобби решил пройти весь путь до конца и присоединился к Сингулярности. Они уже давно не общались.

— Как тебя зовут?

— У меня нет имени в том смысле, какой для тебя понятен. Хочешь называть меня Афина?

— Почему?

— Это имя из истории, которую мне рассказывал отец, когда я была маленькая.

Мэгги посмотрела на маленькую машину, и ее лицо смягчилось.

— Сколько тебе лет?

— На этот вопрос трудно ответить. Мы рождаемся виртуально, и каждая секунда нашего существования как части Сингулярности состоит из триллионов вычислительных циклов. В этом состоянии у меня за секунду возникает больше мыслей, чем у тебя за всю жизнь.

Мэгги посмотрела на свою внучку, маленького механического кентавра, только что сделанную и блестящую, которая одновременно была намного старше и мудрее ее во многих отношениях.

— Значит, ты облачилась в это тело, чтобы я думала о тебе как о ребенке?

— Потому что хочу послушать твои истории. Старинные истории.

«Они все еще молодые, — подумала Мэгги, — они до сих пор «нечто новое». Почему старое не может вновь стать новым?»

И Мэгги решила тоже присоединиться к Сингулярности, чтобы воссоединиться с семьей.

* * *

Вначале мир был огромной бездной, пересекаемой ледяными реками, полными яда. Тот сгущался, опускался на дно и сформировал Имира, первого великана, и Аудумлу, огромную ледяную корову.

Имир питался молоком Аудумлы и становился сильнее.

Конечно, вы никогда не видели коровы. Ну, это такое существо, которое дает молоко, и вы бы его пили, если бы все еще были…

Наверное, это немного похоже на то, как вы поглощаете электричество: сперва по чуть-чуть, пока вы еще молодые, затем все больше, когда взрослеете, и оно дает вам силу.

Имир рос и рос, пока его не убили три бога — братья Вили, Be и Один. Из тела Имира боги сотворили мир: кровь стала теплым и соленым морем, плоть — плодородной землей, кости — твердыми, ломающими плуг холмами, а волосы — колышущимися темными лесами. А из его широких бровей боги создали Мидгард, в котором жили люди.

После смерти Имира три бога-брата шли по берегу моря. В дальнем конце пляжа они увидели два дерева, склонившихся друг к другу. Из их древесины боги сделали две человеческие фигуры. Один из братьев вдохнул в фигуры жизнь, другой наделил их разумом, а третий одарил чувствами и речью. Вот так появились Аск и Эмбла, первый мужчина и первая женщина.

Вам не верится, что мужчин и женщин когда-то делали из деревьев? Но вы сами из металла. И кто скажет, что деревья для этого не годятся?

А теперь я расскажу, что означают эти имена. «Аск» происходит от слова «эш», ясень. У ясеня твердая древесина, из которой делали палочки для добывания огня. А «Эмбла» происходит от слова «лиана», это мягкая древесина, которую легко поджечь. Вращение палочки до тех пор, пока опилки не воспламенялись, напоминало людям, рассказывавшим эту историю, аналогию с сексом, и это, возможно, и есть та реальная история, которую они хотели рассказать.

Когда-то ваших предков возмутило бы, что я настолько откровенно говорю с вами о сексе. Это слово для вас все еще загадка, но уже лишенная прежнего соблазна. Пока мы не узнали, как жить вечно, секс и дети были для нас самым близким шагом к бессмертию.

* * *

Подобно перенаселенному улью, Сингулярность начала слать постоянный поток колонистов с 61 Девы е.

Однажды Афина пришла к Мэгги и сказала, что готова обрести тело и возглавить собственную колонию.

При мысли, что она больше не увидит Афину, Мэгги ощутила пустоту. «Значит, можно полюбить снова, даже будучи машиной».