Если ангелы падут

— А вот ты иди сюда, — Рид помог сыну встать и подвел к окну палаты. Там внизу, на парковке, теснились телевизионные машины и журналисты с камерами. — Ты у нас теперь знаменитость.

— Вот это круто! Эх, скорей бы мне с Джеффом и Горди поговорить!

Быстрый стук в дверь. На пороге стояла инспектор полиции Линда Тарджен.

— Извините, что отвлекаю. Том, можно на минутку насчет заявления?

Она приветливо улыбнулась Энн и Заку:

— Как поживаешь, герой?

— Да нормально. И даже здорово. — Он с шумом всосал через соломинку коктейль.

Рид и Тарджен облюбовали себе тихую нишу в конце коридора. Через полтора часа в лекционном зале больницы была запланирована пресс-конференция вместе с детьми, родителями и полицией. А завтра Рид должен был присутствовать во Дворце правосудия для дачи показаний по делу.

Нет проблем. Обеими ладонями он взял руку Тарджен:

— Ребята, спасибо вам всем: ФБР, опергруппе. От всей души.

— Это вам с Заком спасибо за ценную помощь.

— А где, кстати, Сидовски? Хотелось бы его видеть.

— Он тоже хочет увидеться. Сейчас он внизу, в кафешке.

Спускаясь по лестнице, Рид прошел мимо палат Дэнни и Габриэлы, невольно улыбаясь той радости облегчения, что заполняла коридор. Из палаты Дэнни ему улыбчиво помахала профессор Мартин.

Офицеры в форме, дежурящие снаружи, разулыбались и радушно похлопали Рида по спине.

Внизу он встретил Молли Уилсон, которая сейчас выходила из сувенирного магазинчика и несла воздушные шары. Звеня браслетами, она прижалась к Риду в объятии.

— Том! О, Том. Я так рада, что все сложилось наилучшим образом.

— Да, и я тоже. — Он отступил на шаг, глядя в ее васильковые глаза. — Все вышло так, как и должно было выйти.

Она обнажила в улыбке свои безупречные зубы.

— Вот и славно.

— Ты здесь по работе?

— Вообще да, но… — Молли словно только сейчас вспомнила, что у нее в руке букет из воздушных шаров. — Это вот для Зака.

Рид посмотрел на шары, потом на Уилсон, все это молча. В раздумье.

— Может, мне просто передать их наверх? — спросила она неуверенно.

— Подожди меня здесь. А еще лучше вручи-ка их Заку сама.

— Конечно!

— Ты, наверное, хотела улучить с ним минутку наедине? Так сказать, эксклюзив?

— Еще бы. Это же нормально?

— Надо бы согласовать с Энн. А впрочем, почему бы и нет.

— Спасибо, Том.

— Молли, я очень ценю твой поступок там, в редакции. Ты привела мне на помощь Теллвуда, когда я так в этом нуждался.

Рид повернулся уходить.

— Том, — окликнула его Уилсон, — ты же вернешься в газету? Теллвуд оставил для тебя дверь открытой. Да и Бенсон ушел.

— Пока не знаю, Молли. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

Сидовски Рид застал в одиночестве. Тот сидел, склонившись над чашкой кофе, и разглядывал в бифокальные очки брошюру о птичьей выставке.

— Уж не Том ли это Рид? Мой любимец.

— Ты чего тут прячешься?

— Репортеры вредны моему здоровью.

Сидовски обнажил в улыбке золото зубов (год назад такое сложно было и представить). Рид сел напротив и посмотрел ему в глаза.

— Спасибо тебе, Уолт. За все.

— Да брось ты.

— Не брошу. А еще я хочу извиниться за ту непруху с Франклином Уоллесом в деле Таниты Доннер. Я ошибся.

Сидовски, отхлебнув кофе, медленно покачал головой.

— Никакой ошибки с твоей стороны не было, — произнес он.

— Но ведь это все шло от Шука, а Уоллес не имел никакого отношения…

— В ту пору ты был прав наполовину. Только мы не могли тебе в этом признаться. Я хотел было, но вышло решение никому не разглашать.

— То есть Уоллес тоже был замешан?

— Да. Хотя убил ее Шук. Тем своим копанием ты нас всполошил не знаю как. Ты был не в курсе, что на Уоллеса тебя вывел Шук, думая, что мы все на Уоллеса и повесим. Мы знали, что он замешан, но он был не один. Нам нужно было, чтобы он раскрыл своего подельника, которым оказался Шук.

— Получается, ты меня и подвесил за пятки над тем костром, судебным процессом?

— Мне больно было видеть, как ты через все это проходишь, но ты сам себя подвесил, Том. Я же говорил тебе: сиди не дергайся.

— А Шук не боялся, что Уоллес на него настучит?

— Нет. Шук довлел над ним психологически. А напоследок накормил дерьмом, разыграв Уоллесу по телефону свое самоубийство. Тот тогда и решил, что мы идем за ним. А тут ты, первый из репортеров со своим дознанием. Это и захлопнуло крышку его гроба. Шук был ублюдок умный.

— Ну а Келлер?

— Что я могу сказать? Ты знал его, как никто другой. Ты же практически раскрыл это дело, хотя в дальнейшем я буду утверждать, что никогда тебе этого не говорил.

Рид усмехнулся.

Сидовски продолжал:

— Келлер нашел свой конец на дне Тихого океана, как и хотел. Теперь он лежит на столе в морге, избавленный от страданий, как и Шук. И знаешь что? С их отсутствием миру дышится чуть легче.

— Впору заводить песню, Уолт?

Сидовски допил кофе и пульнул бумажный стаканчик в мусорку.

— Возможно. Ну что, мне пора. Проведаю моего старика, вернусь домой, покормлю птиц. Ты б подъехал как-нибудь, что ли? Я возьму свежей колбаски, яичного хлеба из польского магазина. А ты пивка с собой прихватишь.

— Я-то думал, это ты у меня в долгу. Я раскрываю за тебя дела.