Если б не было тебя

С кем проводит время ее девочка, Аннушка не знала. Разве что догадываться могла: в последнее время то и дело обнаруживала под окнами бесчисленные мужские следы. О том, были эти прогулки невинной встречей рассвета или чем-то другим, она даже думать боялась. Сразу становилось так страшно и плохо: хоть в петлю лезь. А стоило заговорить об этом с дочкой, как она тут же становилась колючая и чужая. «Я не твоя собственность, – нервно кричала Вера, – хватит ко мне лезть!». И, хлопнув дверью, убегала опять.

Первое время мать ходила за дочкой, искала, звала. Но заканчивалось все одним и тем же: Вера грубо прогоняла мать. Велела не позориться на всю деревню, а идти домой. Якобы она следом придет. И снова приходилось ждать до самого утра.

Плохие мысли Анна от себя настырно гнала. Не может такого быть, чтобы Верочка, еще совсем глупенькая маленькая девочка, оказалась во власти греха. Господь не допустит! Все, что было у нее – любовь и ласку, – Анна своему ребеночку отдала. Не могла малышка, которую так любили, вырасти человеком дурным. Не бывает такого. Отец Тихон ее беременность благословил, значит, все должно быть хорошо. А капризы и баловство? Возраст такой, пройдет.

– Верка твоя, – как-то раз задумчиво высказалась Маня, – кто бы мог подумать, в отца пошла.

– Маня, ты что? – Анна вздрогнула: – О чем говоришь?!

– Девица-то оказалась слаба на передок.

Анну словно обдали кипятком. Она онемела от боли, ничего не могла возразить.

– Вот так-то. Гены. – Маня тяжело вздохнула. – Натуру ничем не перешибешь.

Соседки крепко тогда поругались. Анюта защищала дочь как тигрица, рассказывала, что молодежь другая пошла, что теперь не те времена, чтобы в юбках до пят да в платках ходить. И не значит это, что кругом только разврат, который Мане всюду мерещится. Просто свободы больше. Никто не хочет прежних правил – молодежи нужно разговаривать, общаться, вот и встречаются ребята по вечерам. А когда же еще? Днем в школе, потом уроки. Не так много времени остается.

– Ты можешь и дальше глаза зажмуривать. От себя самой правду скрывать. Но я-то знаю, что говорю! – рассердилась Маня.

– Ничего ты не знаешь, мелешь зря языком!

Маня, обидевшись, ушла. Целый месяц на пороге подруги не появлялась, и Аннушка тоже не собиралась к ней идти на поклон. Но потом помирились – глупо молчать, когда все равно на соседних грядках кверху задом торчишь целый день. Делать вид, что друг друга не замечаешь? И без того тоска зеленая. Анюта только-только на пенсию по старости вышла, не привыкла еще без коллектива, хотелось хоть с кем-нибудь парой слов перекинуться. И все вернулось на круги своя. Снова стали чай вместе пить, разговаривать, только трещина не зажила – осталась. Одного неосторожного взгляда Мани на Верочку хватало теперь, чтобы Анна вспоминала обидные слова и не желала дальше с приятельницей говорить. Замолкала, и все. «Слаба на передок», – стучало в висках, и глаза наливались кровью.

Анна еще надеялась, что сегодня Верочка обещание сдержит, из дому никуда не уйдет. Но дочь ходила из угла в угол как дикий зверь, становилась все напряженнее, злее. Ужинать не захотела. На вопросы не отвечала. Анюта к ней и эдак, и так, все бесполезно. Потом под окном раздался короткий свист, еще один, и дочь, мгновенно повеселев, бросилась к шифоньеру, начала одеваться.

– Ты куда? – голос Анны дрожал от волнения.

– Гулять!

– Поздно уже, завтра в школу.

– Нормально. Я сделала уроки.

– Верочка, – Анна схватила девочку-подростка за руку, притянула к себе, – останься, пожалуйста, мне плохо одной.

– Телевизор посмотри. Я скоро приду.

Анна знала, что значит «скоро». Стоило Вере выйти за порог, как все ее обещания сыпались прахом.

– Я тебе запрещаю! – Она сжала тоненькое запястье.

– И что ты мне сделаешь?! – Верка с силой рванула руку к себе, мать пошатнулась и выпустила ребенка.

– Ты мне обещала! Как же так?!

– Я ненадолго, через часик приду.

– Вчера говорила то же самое. И чем это кончилось?

– Я пришла.

– Когда?! Только утром! Перед соседями стыдно!

– Да при чем тут соседи?! Никому до нас дела нет. Все давно живут, как хотят, и ты так живи!

– Нельзя!

– Почему?! – Вера не понимала, что здесь не так, а Анна никогда не могла толком объяснить.

Вера сунула ножки в короткие резиновые сапоги и собралась надеть легкую куртку. И тут на Анюту словно помешательство нашло. Она подскочила к дочери и залепила со всей силы пощечину. На нежной щеке проступила красная пятерня.

В глаза Веры накатили слезы, но она даже не пошевелилась. Посмотрела на мать холодным, сверкающим как лезвие взглядом.

– Не отпущу! – Анна перепугалась этих острых безжалостных глаз.

– Кто тебя спросит?!

– Пойду за тобой, буду ходить по пятам.

– Не позорься.

– А мне все равно!

Анна торопливо влезла в калоши и натянула ватник. Встала в полной боевой готовности. Сердце заходилось в груди, как будто места ему там не хватало.

– Хорошо. – Верка стремительно прошла в глубь дома. Анюта даже не успела сообразить зачем.