Если б заговорил сфинкс...

— Продолжай, Мент, очень прошу!

— После сделала я ожерелье... Если посчитать зерна эбени в нем, куски лотоса... будет время рождения близнецов... Я подарила его... тому...

— Как зовут другого?

— Сенмут...

— О боги! — простонал Кар. — Вам было угодно сделать так, что мы приняли Сенмута за Сепа... Я помог осудить невинного, я!

Теперь Кар принялся рассказывать старухе, как все произошло.

— У меня есть свидетель: мальчик. Джаи — зовут его.

— Надо отомстить Хеси, — сказала Мент.

— Верно говоришь. Перед самим царем разденем его душу!

— Помоги, — молит Мент. — Пусть хоть теперь возрадуется Ка моего Сепа...

5

Многодневная буря как бы заточила дома и Хеси. Часами слонялся он по комнатам или лежа предавался размышлениям. Его мечта — стать Главным скульптором царя, окружить свое имя славой и ореолом благородства.

Хеси посмотрел на правую стену и мысленно изобразил на ней все благоприятствующее ему.

Родство с царем — раз. Тайный сговор с главным слугой бога солнца Рэ, обещавшим сделать его жрецом храма в городе Он, — два. Смерть Сенетанх и удачно придуманная версия о ее бегстве с молодым любовником — три.

Безграничное влияние на Хену и его приспешников: этот здоровенный дурак верит, а главное — следует каждому его слову.

Далее... Болезнь Туанес, от которой потерял голову Мериптах и затормозилось строительство.

Сеп забитый до смерти, ушел на Запад. Славно!

Хеси повеселел. А сколько у него мелких преимуществ! Хотя бы то, что ослепший Рэур на его стороне, а сейчас, обласканный им, на время бури даже переселился к нему... А сходство — пусть случайное, необъяснимое — Сенмута и Сепа! Как ловко он, Хеси, воспользовался им...

...В ту ночь прибежал к нему Сенмут и, заикаясь от страха, все пытался рассказать о говорящем Аписе и голове... Почудилось, вероятно. Да зато именно тогда, слушая заикающегося Сенмута, Хеси осознал выгоду его поразительного сходства с мастером Сепом.

Сенетанх?..

Ясно, что после «попытки убить» Нефр-ка Сенмут, впервые наряженный в богатые одежды и выступивший в роли порядочного человека, не вернулся сразу домой, а пошел покрасоваться в город. Пожалуй, даже хорошо, что ему попалась навстречу эта потаскушка, а не друзья и родственники Сепа или сам Сеп! Не то вся история могла бы раскрыться...

Но тут уж Хеси перевел взгляд на левую стену, как бы рисуя на ней все беспокойное и мрачное, грозившее ему.

Прежде всего — Кар.

Если вдуматься — самый серьезный противник. Его отец, Нефр-ка, выследил Сенмута и таким образом открыл древнюю кладовую скульпторов. То, что Апис «заговорил», — конечно, проделки Кара: как только он, Хеси, не догадался сразу? Хорошо бы его убрать совсем. Но это опасно. Подозрение возникнет тут же. Сперва надо подружиться с ним...

Хену? Необходимо только время...

Сенмут?

Хеси задумался. Слишком глуп. Значит — нежелателен... Надо написать в Он и попросить Рэ-ба-нофра, чтобы он послал в Абу верного человека с поручением убить Сенмута...

Шум в соседней комнате прервал размышления Хеси. Вельможа, крадучись, подошел к входу в мастерскую.

Лицом к нему сидел Рэур. Он держал в руках алебастровую статуэтку и внимательно... разглядывал ее!

— Учитель... ты... видишь?!

— Да, Хеси, благодарение богам, зрение вернулось ко мне. Но первая радость моя омрачена...

— Не понимаю, учитель.

— Помнишь ли, Хеси, помнишь, говорил я тебе: сознание человеку дают боги!

— Помню, учитель. А ум человека, говорил ты, проявляется в умении придать своему сознанию верное направление. Это свои слова: глупец никогда даже не поймет, на что он способен... Ум — это дорога доброго дела.

— Верно, Хеси, верно. Но ты не ведаешь добрых дорог.

— Объясни, учитель.

— Ты берешь чужое, с тем чтобы выдать за свое...

И Рэур обвел руками скульптуры, когда-то принесенные Сенмутом из древней кладовой и время от времени «выпускаемые в свет» вельможей.

Кровь ударила в голову Хеси. Кто мог подумать, что старик прозреет в такой неподходящий момент и разгадает его простую, но надежную игру?!

Повернувшись к статуе восторженного павиана, приветствующего восходящее солнце, что стояла на козлах за спиной учителя, Хеси ударом ноги выбил подпорку — и мгновение спустя его старый учитель был мертв...

Значит, мало иметь даже зоркие глаза для того, чтобы увидеть свою смерть, если она, вот как сейчас, стояла рядом!

Погиб учитель. Так и осталась неоконченной его скульптура в южных каменоломнях. Лежит он там, и некому разгадать ее тайну...

Хеси спокоен. Собран. Холоден. Расчетлив. На цыпочках вернулся в спальню и улегся поудобнее, как прежде.

Вскоре в спальню вбежали слуги, привлеченные стуком падения и треском козел. Вот один из них осторожно коснулся мирно спящего хозяина. Но тот спит крепко, утомленный трудом и непогодой. Пришлось почтительно потрясти его за плечо.

— Ну?! — открыл Хеси сердитые глаза.

— Прости, хозяин, прости. Беда в доме.

— Говори.

— Погиб твой учитель, погиб... Слепой он... Видно, неосторожным движением опрокинул каменное изображение священного павиана на себя... Беда!