Если боги за нас!

Лошадок у нас не было, как-то не озаботились мы ими, да и не напрягало особо отсутствие четвероногого транспорта, пешком лучше, спокойнее и не так хлопотно. По крайней мере пока. Супруге для начала нужно хоть немного научиться верхом ездить. Шансов на то, что она с первого раза покажет себя лихой наездницей, практически нет. Громчик вёл себя спокойно, не носился по кустам, как раньше, остепенился, может быть. У знакомого по прежним остановкам ручейка заночевали, разбив немудрёный лагерь, и на следующий день после полудня вышли из леса. Широко раскинулась Ладога своими отстроенными после пожара посадами. Разросся окольный город, от леса всей крепости не видно, лишь серые деревянные шапки крепостных башен возвышаются за и над крышами горожан. Вышли на накатанную твёрдую дорогу, пошли по широкой просторной и прямой улице, радующей своими крепкими домами, сплошными заборами с узкими и низкими калиточками. Помнят люди трагедию павшего под натиском захватчиков сожжённого города, сделали нужные выводы, теперь не так просто будет врагу воевать на этих улицах, где каждый дом превращён в своеобразную маленькую крепость с узкими бойницами в виде окошек, откуда так удобно обстреливать нападающих. Попробуй, протиснись через такую тесную и низкую калитку, особенно если за ней тебя обязательно встретит молодецкий удар топора по вынужденно склонённой и подставленной под удар шее. А потом такие же узкие двери в дом в свободно простреливаемом через окна-бойницы внутреннем дворе. Подобные застройки были приняты и в Новгороде, и в Пскове. И не только. Во всех городах, селениях и отдельных выселках печальный опыт заставлял строить одинаково. Ворота, в дневное время распахнутые настежь, тем не менее всегда охранялись стражниками. За прошедший год глаза как-то быстро отвыкли от воинов, облачённых в кольчуги и шлемы, и теперь сразу же зацепились за мечи и копья, щиты и бронь. Стражники коротко и уважительно поклонились верховному волхву, мазнули взглядом по мне, отшатнулись от взрыкнувшего Грома и задержали свои взоры на супруге, вызвав моё лёгкое раздражение. Забыли меня тут. Но дальше взглядов дело не пошло, всё-таки службу воины знали, о чём и свидетельствовал быстро бегущий в сторону детинца посыльный. Узнали Будимира, это хорошо, всё нам легче будет. Сейчас его встретят, узнаем все новости, и про ожидаемый струг, надеюсь, тоже. Не спеша потопали вслед за убежавшим посыльным, с удовольствием оглядываясь по сторонам. Мне и то было отвычно, а что говорить о жене? Она хоть и держала меня за руку, но то и дело дёргала, привлекая внимание и требуя разъяснения о том или ином предмете или строении. Ну, ещё бы, конечно, интересно! Это тебе не книги читать или кино смотреть, это лично самой вживую своими глазами увидеть прошедшую неизвестную историю. Но не только мы смотрели во все стороны, так же косились и на нас, уж больно любопытно мы выглядели со своей одеждой, рюкзаками и оружием. Хорошо ещё, что у меня стараниями Перуна борода появилась, а то точно выглядел бы среди местных жителей белой вороной. Подошли к высокому резному крыльцу детинца. А в прошлое моё посещение нас принимали вроде бы в маленькой избе, которую ещё Синеусу срубили сразу после пожара? Ну да, вон она на отшибе стоит… Получается, всё хорошо в городе, раз так расстроились и укрепились. Это радует. Подниматься на крыльцо не стали, остановились. Вот как только остановились, так и распахнулись тяжёлые широкие двери, выпуская из тёмного зева на свет небольшую группу встречающих. Сейчас и узнаем, встречающих ли?

— Здравствуй, мудрый Будимир. Проходи, гостем будешь, и путников твоих приглашаем. Давно тебя не видели. Случилось что или скоро случится? Что вынудило тебя свой храм оставить? — засыпал волхва вопросами остановившийся в нескольких шагах перед нами крупный боярин.

— И тебе здравствовать, храбрый Драгомир. Куда так торопишься? На многие вопросы много ответов не получишь, по одному спрашивать надо. А перед тем как спрашивать, не худо было бы в терем пригласить да за стол усадить.

— Да это я время тяну, пока столы накрывают. Не бурчи, ты и так всё понял. Проходите уже, — усмехнулся в усы боярин, легко оправдываясь на упрёки и с недоумением неверящего узнавания вглядываясь в стоящую рядом с нами собаку.

Драгомир? А не тот ли это сотник, что в крепости оставался старшим после того, как Синеус в Выборг ушёл? Похож вроде бы. Но заматерел, вширь и толщину раздался, одежды богатые. Сменил железо брони на боярские шмотки, так получается? Но меня же должен помнить, или не узнал пока?