Если буду нужен, я здесь

– Я это вообще к чему, – сильнее сжимаю пальцы. – Я много думала, да, и решила, что хочу опять попробовать. Только теперь целенаправленно. Слышите, боги?!

Я запрокидываю голову к небу. И даже если со стороны кому-то это покажется полным безумием, мне все равно. Я ору.

– Лала…

– Мне пофиг, что я молода. Что я не окончила даже учебу. Я хочу от тебя детей. Сейчас. Не в будущем, которое, может, никогда не настанет. Не когда-то там… И, уж тем более, не как замену малышу, которого мы потеряли. Клянусь, я разделяю. И это вполне осознанное решение. Я ничего так не хотела, Назар, как родить от тебя ребенка. Мне вообще кажется, что только это и есть любовь – желание продолжаться с кем-то. Пожалуйста, давай попробуем забеременеть снова?

Звягинцев сглатывает. Как-то странно дергает бровями. Откашливается в кулак.

– Твой врач говорил, что нужно подождать хотя бы полгода.

– Бред это все. Мои анализы в норме. Я молода и полна сил. Или ты не хочешь? – я в панике отвожу глаза и зачем-то поправляю и так идеально сидящий ошейник на шее нашей собаки.

– Хочу. Очень. Только я не уверен, что вывезу, если…

– Не будет никаких «если»… Не будет же?! – опять ору в небо.

Звягинцев прыскает. Его широкие плечи обваливаются. Он притягивает меня к себе и, с жадностью шаря руками по телу, мучительно стонет в волосы.

– Я люблю тебя. Господи боже, как я тебя люблю…

Скольжу пальцами по вздувшимся на скулах мужа желвакам. Его тихая истерика рвет мне душу в клочья. Слезы вскипают в глазах. Хотя, ну в самом деле, блин, сколько можно плакать?

– Ладно! Ладно… Я же не настаиваю. Давай подождем, когда ты поймешь, что готов. Только успокойся.

– Я готов.

– Правда?

– Опусти руку, и убедишься.

На словах-то он, конечно, кремень. А то, что его голос вибрирует и клацают зубы, так это что? Пустяки. Ха-ха. Нет, я не куплюсь на это.

– Тогда пойдем домой?

– Да, конечно.

Встаем. Дрожащими руками Назар возвращает нашу разбушевавшуюся акиту на поводок, и мы медленно плетемся к дому.

– Постой… – замечает Звягинцев, выходя из ванной, где мыл Ками лапы. – В смысле – ты хочешь прямо сейчас детей делать?

– И-мен-но!

И снова он становится белым как мел. Что мне остается? Либо опять позволить боли взять верх, либо во что бы то ни стало с ней справиться. Сделав глубокий вдох, я медленно снимаю футболку. Скрестив руки, расстегиваю лифчик и спускаю его сначала на один локоть, а следом – и на другой. Момент, когда Назар включается, ловлю по глазам… Стаскиваю шорты и ногой отшвыриваю их в сторону. Страшно ли мне, после всего, снова сунуться в эту реку? Очень. Но я так же очень хорошо понимаю, что чем дальше, тем это будет сделать сложней.

– Назар, ты станешь отцом моих детей? – тихо-тихо интересуюсь я. А тот опять прикрывает глаза, дергает несколько раз кадыком, будто не может вот так, сходу, ответить. Хотя всего-то и надо сказать мне «да». И все, что было до этого момента неправильного, схлопнется, обнулится…

– Да. С радостью. Никогда и ничего так не хотел. А ты? Ты станешь моим детям мамой?

– Только об этом я и мечтаю. Когда не мечтаю о тебе.

Наш секс всегда был разнообразным. Медленным и быстрым, нежным и совершенно диким, почти целомудренным и нереально порочным. Но никогда таким, как в ту ночь, когда мы просто плавились от неизъяснимой щемящей нежности.

– Ты же понимаешь, что с первого раза навряд ли что-то получится?

– Скорей всего, так и будет, – киваю я, выводя пальцами узоры на его мокром от пота животе.

– Но я буду стараться до тех пор, пока у нас не получится.

– А после что? – возмущаюсь я. – Неужто перестанешь меня домогаться?

– Вот еще, – фыркает в ответ Звягинцев. И я, наконец, узнав своего самоуверенного мужа, шепчу:

– Люблю тебя до безумия.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

В темноте мы пляшем танго, пьем мартини Бьянко,

И нам тут любить никто не запретит.

Ты полюбила панка, моя хулиганка,

Если это сон, меня не буди.

«Хулиганка» – Xolidayboy

Лала

– Все. Я не могу на это смотреть, – фыркает Назар и, отбросив салфетку в сторону, выходит из-за стола.

– Ты о чем? – удерживаю его руку.

– А то ты не знаешь! Зря я вообще настоял на том, чтобы мы отложили открытие конверта до вечера. Стоило догадаться, что ты вся изведешься.

– Зачем же тогда ты настаивал? – дую губы.

– Не хотел, чтобы результаты омрачили наш праздник, – внимательно на меня глядя, поясняет мой обожаемый муж. Я опускаю взгляд на сложенные на столе руки. На дворе конец августа. Мы отмечаем первую годовщину нашей с Назаром свадьбы. Собрались самые-самые близкие, но это все равно довольно многочисленная компания. Интересно, гости тоже заметили, что я сама не своя, или так меня чувствует только Звягинцев? Черте что. Сама не знаю, как так получилось. Я обещала себе не зацикливаться на неудачах, а в итоге очень быстро превратилась в неврастеничку. Да, первая наша попытка забеременеть не увенчалась успехом, но разве это повод для паники?