Если бы

Лина приняла карточку, не зная, что сказать. Непривычно отрывистые слова не вписывались в картину. Репродукция Сезанна... со страховкой... в банковской ячейке? Что это? Она откинула с лица волосы и потрясла очумелой головой. В последнюю секунду успела заметить, как Ян почти бегом удаляется по коридору, скрываясь за ненавистным поворотом. Казалось, на сегодня, Лина исчерпала способность удивляться, но глаза сами собой округлились: мистер Олсен не просто уходил по-английски – он форменно драпал!

Утром Лина впервые проспала. Потеряв драгоценные пятнадцать минут за бесполезными попытками оживить вновь забарахливший карбюратор "Эскейпа", она отправилась на улицу ловить такси.

Взбежав по широким ступенькам стеклянной высотки, Лина ворвалась в прохладный холл офиса, опаздывая почти на час. Диана не терпела рассеянность и не пунктуальность, а в последнее время не терпела и её. Быстрыми шагами преодолевая последние метры к лифту, Лина уже представляла лицо босса.

С лёгким щелчком разъехались хромированные двери, но две служащие из рекламного отдела остались ждать второй лифт, зависший где-то на сороковых этажах. Пожав плечами, Лина шагнула в кабинку, нажала кнопку и показала стеклянным панелям язык.

Выйдя в широкий вестибюль, она остановилась, пропустила вперёд красную и пыхтящую как паровоз помощницу главного бухгалтера. Удивляясь, что той понадобилось в этом крыле, Лина толкнула дверь приёмной. Её встретили красные глаза Кэрри и сумасшедший трезвон всех телефонов.

– Что случилось? – бросив портфель, Лина обеспокоенно вгляделась в заплаканное лицо и нетерпеливо сняла трубки: – Одну минуту! Минуту! Ждите!

– О-ох, Лин… там… – не в силах договорить, секретарь беспомощно махнула рукой на дверь кабинета. – …Салливан!

– Салливан? Что он там делает? – удивилась Лина.

– Он… – Керри закрыла лицо руками, – он…

– Что, он?

– Этот ублюдок назначен на твоё место! – Керри вскинула голову и яростно протянула листок: – Ты уволена! Диана уволила тебя!

Лина недоверчиво прочитала завизированный вчерашней датой приказ об увольнении за нарушение пункта трудового контракта, запрещавшего сотрудникам личные отношения с клиентами компании. Медленно скомкав бумагу в кулаке, Лина посмотрела на рыдающую девушку:

– Не расстраивайся, Керр.

– О, Лин! Как ты можешь говорить так спокойно?! Все в отделе возмущены! Ты должна обратиться в суд! Звонила Линдси, сказала, чтобы ты действовала немедленно! Диана не захочет судиться! Иди к ней прямо сейчас и пригрози суке, судом!

– Не буду. Это её право, – рассеянно проговорила Лина.

– Право? Так поступить с тобой?! После всего, что ты сделала для компании? Или ты забыла, что только наш отдел работает внеурочно, как проклятый, без праздников и выходных? – задохнулась от возмущения Кэрри – Прилепить к тебе эту позорную статью? Лин, ты же теперь не сможешь в Калифорнии занять ни одну приличную должность!

– Видимо, да.

– Вот, видишь! Как можно так выгнать, после того, как благодаря тебе о нас вспомнили! – она схватила снятую трубку, потрясла над головой. – Телефоны разрываются! Журналисты, репортёры, главные редакторы, телевидение! Все хотят – Родригес! Все! Понимаешь?

Лина покачала головой. Открыв портфель, выложила на стол документы и пропуск:

– Это работа всей команды, Керр.

– Я тебя умоляю! Меня уже тошнит от этих разговоров: команда, бла-бла-бла, лишь бы не сказать открыто, кому все обязаны! Кто нас вытянул за уши из дерьма! И ты не можешь просто уйти! Ты нужна Родригес! Ты обязана подать в суд!

Лина слабо улыбнулась секретарю, задерживаясь у выхода в коридор. Из-за дверей бывшего кабинета долетал нервный мужской голос. Она обвела взглядом приёмную, где с закрытыми глазами могла разыскать любую скрепку, посмотрела на заваленный бумагами стол.

Нет работы. Нет жилья. Дежавю… В голове тихо и пусто, не осталось ясных мыслей, все сгорело и погрязло в обломках, будто восточное побережье после урагана "Сэнди". Тряхнув головой, Лина пыталась сбросить оцепенение. Она представила, как Салливан развалился в её кресле, закинул дизайнерские туфли на её стол, курит одну за другой сигарету, смотрит на город, который она так любит – и не видит. Не видит, как и Диана...

Они не чувствуют ритм города, его биение, не замечают, как он растёт и дышит под ногами. Не замечают, как в сумерках меркнет небо и уступает власть мириадам городских огней более живым и ярким, чем звезды, а потом утром разгорается с новой силой, заставляет улицы сонно бледнеть, лениво плавится под солнцем. Они не слышат, как город поёт птичьими голосами дуэты с машинами или прохожими, и сладко пахнет цветами, оставляя на губах привкус соли и свободы...

Живая мысль шевельнулась под обломками, взывая к жизни из разрушения и хаоса. Лина глубоко вздохнула, подняла голову и медленно распрямила плечи, слегка удивляясь, что так долго к ней шла.

Глава 16