Если бы

Хромированная кабина лифта бесшумно скользила с сорок четвёртого этажа. Прижимая к груди пустой портфель, утративший с содержанием форму, Лина оцепенела. Неподвижный взгляд упёрся в кнопочную панель, но мозг лихорадочно работал: смутная мысль созрела и приобрела законченность. Увольнение подействовало как пощёчина: раскрыло глаза на то, что собиралась сделать давно и откладывала.

Лина вынула мобильный и набрала номер Олсена:

– Ян… это вы?

– Здравствуй, Лина. Ты ожидала услышать кого-то другого?

– Ну... возможно секретаря. Я думала, что звоню к вам в офис.

– Это мой личный номер. Очень рад, что ты позвонила. Какую кухню предпочитаешь?

– Да…обед, я помню, – она слегка смутилась, вспомнив ночной разговор, перехватила телефон другой рукой: – Только я звоню по другому поводу, Ян. Есть деловое предложение.

– Деловое?

– Да. Мы можем встретиться у меня как можно быстрее? Извините за спешку, просто не знаю, как долго ещё эта квартира будет в моем распоряжении. Мне нужно вам кое-что показать.

– Хорошо. Я освобожусь в семь.

Бросив ключи на комод, Лина переступила порог гостиной. От бледно-сиреневых стен веяло холодом, словно они прознали об опале. Искусно подобранная мебель и дорогая бытовая техника – вся роскошная обстановка апартаментов – давила и гнала. Лина распахнула окно, впуская полуденный грохот улиц и сигналы машин; на лицо легла холодная морось, предвещая первый дождь в этом году. Постояв с минуту, Лина внутренне подобралась, наметив первостепенные задачи и разделив, как давно привыкла, на этапы.

Забронировав номер в гостинице, она позвонила в автосервис и попросила забрать машину со стоянки. Упаковав небольшой чемодан, подкатила к выходу – все подаренные Дианой костюмы и платья "Родригес" остались болтаться в шкафу, вместе с обувью и сумками.

Не зная, чем ещё заняться, Лина ходила из столовой в кухню. Отыскала в шкафу начатую бутылку вина, налила полный бокал, пригубила и вылила содержимое в раковину: не чувствовала вкус. Напряжение копилось, собиралось в кончиках пальцах, что беспокойно крутили телефон. Лина пыталась бороться с острым желанием. Сравнивала симптомы нездоровых зависимостей, придумывала миллион причин, почему не стоит этого делать, и наконец, набрала номер, который никогда не значился в списке контактов – всегда только в памяти.

– Алло.

– Привет, Ким. Это, Лина. Я... могу поговорить с Кристофером?

– А, это ты... – В трубку откровенно зевнули. – Без понятия.

– Попробуй уточнить – ровно произнесла Лина, и задержала дыхание. На другой стороне связи завозились: кто-то явно выбирался из вороха подушек и одеял, прежде чем женский голос, с тягучим южным акцентом, протянул:

– Это портниха из "Родригес", как там её... – Калетник. Передать, что ты занят?

Лина стиснула телефон, отсчитывая безразмерные секунды, когда спустя целую вечность, раздался далёкий голос:

– Лягушка? Как дела?

– Привет... хорошо. А ты? У тебя все хорошо?

– Почему ты спрашиваешь?

– Тот мужчина… он не причинил вреда?

– Мужчина?

– Да, фотограф... папарацци, – напомнила Лина, чувствуя себя глупо.

Повисла пауза, затем Кит рассмеялся. Тихий звук нарушил выдержку, словно ударил медиатор сверху вниз. Нервы тоскливо и жалобно отозвались, завибрировали, требуя, чтобы мозолистая ладонь приласкала и успокоила…

– "Тот мужчина" обзавёлся лучшим стоматологом в Эл-Эй. Ему идут новые виниры.

Веки запекли, она прикрыла глаза, хотела, чтобы он продолжал говорить, не важно о чем, просто говорил, но Кит замолчал. Лина отчётливо слышала звуки музыки, хлопанье дверей, монотонным фоном шумела вода. Намотав на палец прядь волос, она глубоко вздохнула:

– Крис?

– Да?

– Мы увидимся?

– Уверен.

– Сегодня? Мы можем увидеться сегодня или завтра?

– Я перезвоню.

Убрав телефон в карман джинсов, Лина прислонила плечо к косяку, апатично разглядывая город в окно девятнадцатого этажа. Берри не перезвонит. Ничего не изменилось: тогда, сейчас... какая разница? Место рядом с ним свободно и вакантно для миллиона соискателей. Как тесно и... как больно.

Лина положила ладонь на стекло. Под пальцами скользили тени бледно-лиловых сумерек. Продолговатые облака, оттиснутые в золоте и охре, напоминали след десятков самолётов, что на полной скорости умчались за горизонт. Они казались низко и одновременно высоко, простирались в бесконечность, туда, где океан сливался с темнотой. Вглядываясь в воображаемую точку, Лина горько улыбнулась. Там ничего нет. Ничего... Только иллюзия – очередная Фата-Моргана. Сколько ещё косточек переломать, чтобы свыкнуться?!

Протяжная трель из коридора вернула из бесцельных фантазийных блужданий в квартиру. Лина рассеянно оглянулась: совсем позабыла, что предупредила консьержа впустить Олсена.

– Добрый вечер, Ян! Вы... пунктуальны. – Сморозив глупость, она досадно прикусила язык и жестом пригласила в гостиную. Не делая попытки осмотреться, Олсен протянул плащ.

– Что-нибудь выпьете?

– Нет, спасибо.

– Может быть, чай или кофе?

– Нет.