Если бы

– Приводов нет. Визовый режим не нарушен. Наркотиками не балуешься, что подтвердил и тест крови.

Вздрогнув, Лина посмотрела на руки: на левом локте кровоподтёк с точкой запёкшейся крови; похожий прокол на кисти; на запястье отсутствовала повязка эластичного бинта. Угловатые иссиня-черные знаки татуировки, словно китайские иероглифы на белоснежной рисовой бумаге, бросились в глаза. До крови закусив припухшую губу, Лина накрыла ладонью непривычно беззащитную кожу.

Боже! Валялась здесь, как тряпичная кукла!

– В проституции не замечена, – бесстрастно продолжал Кроссман, – в этом вопросе, свидетели единогласны.

Издав непроизвольный возглас, Лина подняла расширенные глаза. Что, чёрт возьми, происходит?!

– Кроме нелегальной подработки, я ничего не нарыл. – Кроссман пожал плечами. – Но до неё мне дела нет, пусть этим занимается миграционная служба. На Свалке легалов в принципе не существует, включая твоего работодателя. Так что, это меня не касается, – он развёл руками. – Я не знал, что делать, а ты горела как печка. Пришлось привезти врача. Он ставил капельницу три дня, вводил антибиотики с глюкозой, у тебя была…

– Три дня? – перебила Лина.

– … фолликулярная ангина и сильное обезвоживание на фоне недостатка массы. Ты очень худая.

– Какое сегодня число? – она поддалась вперёд.

– 24 февраля.

– О-о!..

Вскочив с кровати, Лина пошатнулась, схватилась за деревянное изголовье, преодолевая головокружение:

– Где… где мои вещи?

– Вот. Из химчистки забрал, – он взял с комода коричневый пакет.

– Чёрт! Меня уволили! Уволили!– твердила Лина, судорожно вытряхивая на кровать одежду. Развернув куртку с новыми пуговицами и аккуратно починенным воротником, безудержно краснея, она взяла отутюженные джинсы.

– Кто, уволил, Коул? Не думаю. Он знает, что напали на его парковке. Старик даёт тебе неделю отлежаться и станет отпускать раньше, в награду, что не затеяла шума. Советую воспользоваться случаем и потребовать прибавку к жалованью.

Лина подняла голову, недоверчиво рассматривая хмурое лицо.

– А что на счёт, Торо? Выселил?

– Нет. После нашей беседы он и близко не сунется к тебе.

Тряхнув головой, Лина подумала, что вряд ли офицер оказал услугу, но промолчала. Она хаотично собирала картину из непонятных разрозненных кусков.

– Но, лучше от него съехать. Найди нормальную квартиру. Не самая умная мысль поселиться у Бутча.

– Непременно, сержант.

– Странная ты девчонка, – задумчиво протянул Кроссман, складывая руки на груди. – Думаю, пора объясниться. Я спас тебя, помог…

– Разве, это не прямая обязанность полиции – спасать? Или вы поступили не по уставу, сержант? – раскрыв рюкзак, Лина вспоминала всё ли на месте.

– Хорошо, забудем, – он махнул рукой. – Просто хочу знать: что ты забыла на Свалке?

– А что с тем типом, со стоянки?

– Отпустили.

Лина кивнула, раздумывая насколько можно довериться: похоже, у полиции к ней нет претензий. Стоит ли, что-то менять?

– Молчишь? Не отвечаешь? – Кроссман хмурился.

– Живу я здесь, сэр. – Лина выпрямилась и посмотрела на полицейского: – Сержант, вы не могли бы выйти? Мне надо одеться.

Обтянутые оливковой кожей скулы едва заметно дёрнулись. Кроссман оттолкнулся от подоконника, широкой ритмичной походкой вышел за дверь.

Глава 23

На рассвете в дверь поскреблись. Лина захлопнула учебник и вскочила.

– Вот, принцесса, донесла-таки! Все четыре! – Майкл-Ребекка грузно ввалился в комнату, размахивая мятым конвертом.

– Господи, Бекки! Где ты была? Я места не находила! – Лина вернула на место баррикаду, прислонилась к столу, вглядываясь в худое лицо.

Неделю назад она вручила Майку пятьдесят долларов, и он бесследно исчез. День за днём она выглядывала тонкую фигуру в окно автобуса, подходила к его дверям, прислушивалась, но в комнате обитала немая тишина.

– Никак соскучилась? – Майк выгнул выщипанную бровь, вытягивая в поцелуе губы.

– Ты что, пила? – Лина выхватила из костлявых пальцев конверт и сморщила нос: – Бекки!

– А что такое? Детка в чем твоя проблема? Добрый друг не может угостить выпивкой красивую девушку? – с вызовом спросил Майк, вильнул бёдрами по комнате, круто развернулся как модель на подиуме:

– Только в последнее время друзья теряются, – длинные кисти свесились, изящно встряхнулись, – пшик! Испаряются засранцы как вторые носки. Послушай, принцесса, мне чудится или твой будуар гораздо уютнее и теплее?

– Чудится. Свой ты редко навещаешь, – усмехнулась Лина, готовая на радостях расцеловать бледные впалые щёки.

– Ты же знаешь, милая, я терпеть не могу спать одна. Так холодно, – обнимая плечи, Майк с надеждой посмотрел на кровать.

– Оставайся, неженка, – рассмеялась Лина.

– Я всегда знала, такие стройняшки как мы без труда уместятся на этой коечке!

– Размечталась. Мне давно пора собираться. Так что спи и не мешайся.

Картинно вздохнув, Майк плюхнулся на матрас. Блаженно развалился, свесил длинные ноги в женских истоптанных кроссовках, заложив руки за голову. Подхватив рюкзак, Лина обернулась:

– Бекки, ты, правда, будешь?

– Будь спокойна, крошка! Ни за что не пропущу этот спектакль!

– Ладно, только не опаздывай.