Если бы

Вован ходил по большому, освещенному холодным белым светом залу гастронома приоткрыв рот и широко раскрыв ясные серые глаза. Как зачарованный смотрел он на пустые полки и прилавки. В овощном отделе он взял сетку полугнилого репчатого лука, значившегося в списке данном матерью. И, просто из любопытства, с опаской, заглянул в здоровенный железный контейнер, стоявший посреди отдела. На дне железного ящика, из кучки сухих комков земли, торчало несколько тщедушных, сморщенных морковок. Рядом, в другом, но уже сетчатом контейнере стояли бумажные пакеты с картошкой. Судя по виду морковь и картошка были с одного поля. Мелкие черные сморщенные картошины не имели ничего общего с аппетитной гладкой картошкой, которую мешками привозил Валера откуда-то из деревни, и она потом хранилась на лоджии, не чернея и не сморщиваясь. Вован вспомнил как захлебывалась в школе географичка, рассказывая про разные природные зоны нашей страны, про плодородные земли, дающие богатейшие урожаи, про бескрайние сады полные спелых фруктов. Где же это все? Где все эти урожаи? Неужели советские граждане взяли да и сожрали все сразу? Ведь страна огромная. Как такое вообще может быть? Или это заговор хмурых, и всех как одна упитанных продавщиц этого, отдельно взятого магазина, истребивших все продукты, чтобы покупателям ничего не досталось, и теперь мучающихся несварением. Продолжая пребывать в состоянии транса Вован добрался до хлебного отдела. Никакой выпечкой тут не пахло, но, по крайней мере, хлеб был на месте. На одном деревянном поддоне лежали батоны белого. Вован взял один. Слава богу, хоть хлеб соответствовал привычному представлению о еде. Хлеб был мягким и пах хлебом, как и положено. Вован двинулся дальше. Ассортимент бакалейного отдела состоял из перловки и соли. Заказанного матерью риса не было. Вован побрел дальше. Вывеска висевшая над прилавком сообщала, покупателям, что здесь продается мясо и молоко. Ни молока, ни мяса не было. За стеклом витрины сиротливо жались друг к другу два пакета кефира, явно оставленные здесь по недосмотру. Рядом лежало десятка два аккуратных прямоугольных брусочков обернутых в желтоватую бумагу, на которой крупными красными буквами шла надпись «Маргарин». Что такое маргарин Вован не знал и решил, что вполне проживет без этого знания и дальше. В списке была ряженка, пока Вован решал сойдет ли кефир за ряженку, к прилавку подковыляла бабулька.

— Слава богу! Успела! — тихонько восхитилась она и прижав к груди пакеты с кефиром, переданные ей недовольной продавщицей, бодро посеменила в сторону кассы.

На всякий случай Вован спросил у продавщицы:

— А сыр, колбаса какая-нибудь есть? — ни сыра ни колбасы в материном списке не было, это был чисто исследовательский интерес.

Продавщица презрительно хмыкнула:

— Конечно, вон у меня под прилавком полно! Тебе какой?

Вован чувствовал, что все это не реально. Это просто какой-то странный гастрономический сон, неизвестно почему приснившийся ему.

Володя Телянин вырос в семье, где всегда все было. Он всегда был малоежкой, и мать радовалась, когда Вовчик хоть что-то просил из еды. Если Вован, вдруг, хотел бутерброд с икрой, в ответ обязательно звучал вопрос, с какой именно икрой он хочет сегодня. Если просил колбасы, Алина Николаевна спрашивала какой колбасы отрезать, предлагая на выбор не меньше трех сортов. Бывали конечно случаи когда, что-то, что попросил Володя заканчивалось. Но Алина Николаевна звонила по телефону и, через какое то время, незаменимый Валера привозил полные сумки дефицитных продуктов. Вован не был уж совсем идиотом, считающим, что все живут именно так как его семья. Он бывал в гостях у друзей. И там его не кормили крабами. Но его угощали вкусными щами с мясом, котлетами, бутербродами. Ему не предлагали перловку или сморщенную картошку.

Пытливый, всегда готовый к познанию чего то нового и любопытного, мозг Вована отказывался воспринять увиденное им сегодня. Он категорически противился принимать и анализировать полученную информацию. Ведь сейчас не война, и мы живем не в какой-нибудь нищей африканской стране. Как живут те у кого папа не работает в Министерстве иностранных дел? Ведь они, что-то едят. Ведь на улицах не лежат голодные, умирающие люди? Вовану казалось, что в его голове с ужасным скрипом ворочаются старые заржавевшие шестеренки, которые с каждым оборотом вращаются все с большим и большим трудом и сейчас их совсем заклинит.

Подхватив сетку с луком и хлеб, он помчался к кассе. Скорее прочь из этого унылого места, больше похожего на прозекторскую, чем на магазин. Те же стены из белого кафеля и пустые гладкие поверхности прилавков из нержавеющей стали.

На кассе хмурая тетка пробила его немудреные покупки. Вован не удержался и спросил:

— А у вас всегда так?

— Как? — бесстрастно спросила кассирша.

— Да так, нет ничего!

— Вон лук есть, хлеб. — кассирша кивнула на его покупки. — А ты чего хотел? Крабов?

Она даже рассмеялась собственной шутке. Потом сжалившись над незадачливым покупателем добавила :