Если бы Гитлер не напал на СССР…

— Когда началась первая пятилетка, начальником вооружений стал Уборевич, а с тридцать второго года мы заменили его Тухачевским… И он сразу же предложил нагрузить промышленность заказом на сто тысяч легких танков — да ещё и без радиосвязи.

— На собак надеялся? — засмеялся Жданов.

— Наверное… Так сказать: три танкиста плюс одна собака — экипаж машины боевой…

— И чем же все закончилось, товарищ Сталин?

— Ну, тогда я его образумил… Мол, нам, товарищ Тухачевский, пока что хотя бы сто тысяч тракторов России дать — и то хорошо…

Жданов вновь засмеялся, потом посерьезнел и, уже нахмурившись, сказал:

— Странно получается… За десять лет с начала индустриализации мы создали новые оборонные конструкторские бюро и НИИ… Мы построили заводы, вырастили новые кадры организаторов промышленности, молодые кадры учёных, инженеров, техников…

Сталин слушал, ожидая, чем же собеседник закончит, а тот говорил уже гневно:

— А Тухачевский и его подельщики смогли создать лишь антисталинский троцкистский заговор… И что оказывается? Страна в целом, её индустрия, её наука и техника готовы «держать марку» на высоком уровне — уже сейчас, в наступающем 41-мгоду… А готова ли наша армия?

* * *

ВОПРОС Жданова бил, что называется, «в точку»… В 1941 году армия не была готова к войне ни профессионально, ни идейно, ни технически. Тут сказалось многое… Массовая и ещё не изжитая рабская психология, доставшаяся большевикам в наследство от трехсотлетнего царствования дома Романовых, а Романовым — от трехсотлетнего татаро-монгольского ига… Неизбывная расейская лень — ещё одно наследие трёхсотлетнего правления августейшего дома Романовых, как и третье подобное наследие — слабое научно-техническое развитие…

Немало нагадили и Тухачевские… Бывшего начальника вооружений РККА расстреляли 12 июня 1937 года. А через четыре месяца, 13 октября 1937 года, Харьковский завод № 183 получил тактико-технические требования на проектирование нового среднего танка, из чего вскоре получилась знаменитая «тридцатьчетвёрка»…

В конце 1938 года на Кировском заводе в Ленинграде началась история знаменитого тяжёлого танка «Клим Ворошилов»… И тогда же новые кадры Сталина начали быстро выправлять провалы в оснащении военной авиации — в серию готовились новые машины Яковлева, Петлякова, Ильюшина, Микояна и Гуревича, Лавочкина с Горбуновым и Гудковым…

В Бресте Сталин рискнул показать Гитлеру лучшее… Но этого лучшего к 41-му было еще мало… Для оснащения новой армии нужен был минимум год.

Тысяча девятьсот сорок первый.

Об этом Сталин и сказал Жданову:

— Нам бы, Андрей Андреевич, ещё хотя бы годик без войны… А лучше бы — и вообще без неё…

— Ну, товарищ Сталин, — тут же отозвался Жданов, — если наш брестский гость не подведёт…

— Да вот то-то и оно — в Польше войска у него накапливаются… Говорит, что выводит из-под удара англичан.

— А на самом деле?

— Пока что-то определённое, Андрей Андреевич, сказать сложно… Но не будет же он вести войну на два фронта…

* * *

МЫСЛЬ Сталина была верна, разумна и здрава. Однако Золотой Элите мира надо было прервать сближение Берлина и Москвы, отравив сознание прежде всего Гитлера… Новый, сорок первый год должен был стать не очередным годом русско-германского мира, а первым годом русско-германской войны.

Наиболее простым решением было убедить Гитлера в силе Англии и слабости России. Если к тому же создать у него впечатление, что Сталин лишь ждет усиления России, чтобы ударить по обремененному войной рейху самостоятельно или в блоке с англосаксами, то… То можно было потирать руки и ждать, пока — как мечтали янки — последний русский солдат проткнет штыком последнего немецкого и сам падет от его автоматной пули… Но в Вашингтоне о таком не только мечтали. Это и готовили, о чем и шел разговор в феврале 41-го года в уютном офисе одного из уютных вашингтонских особняков.

Хозяина звали Аллен Даллес, а в гостях у него были его старший брат Джон Фостер Даллес и Уильям Донован — личность талантов разносторонних. Изначально — адвокат, как и братья Даллесы, ныне — доверенное лицо президента Рузвельта по части особо деликатных дел, свежеиспеченный генерал от разведки. Впрочем, и до получения формального генеральского звания Донована часто называли «генералом».

Присутствовал здесь и ещё один гость — крупный, почти двух метров ростом, упитанный голубоглазый брюнет моложавого вида…

Все четверо удобно устроились в креслах, хозяин задымил трубкой, а гости предпочли сигары… И клубы дыма, постепенно наполняющие комнату, выглядели в этом месте уместно и естественно — ведь каждый из четверых был мастером пускать в глаза пыль, дым и ставить политические «дымовые завесы».

Начал разговор, вопреки правилам хорошего тона, не хозяин, а гость — старший брат Аллена Джон… Впрочем, в доме брата он был своим, так что упрекать его в бестактности не приходилось.

— Господа, — обвел трех остальных тяжёлым взглядом Джон Фостер, — я попросил вас собраться здесь для того, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие…

Слушатели молчали — их выдержка была давно закалена в множестве передряг, а оратор пояснил: