Если бы меня спросили

Чёрт! Это ведь она отправила его мачехе тюльпаны, потому что знала, что она их ненавидит, потому что это Вадим ей рассказал. И она пошла к отцу, когда Вадим ещё был рядом.

— А когда ты собиралась мне сказать, что устроилась на работу к отцу? — нахмурился он. — Специально ждала, когда я уеду?

Как же он это «любил»: узнавать новости последним. Разве он давал повод ему врать?

— Ты бы в любом случае уехал, Вадим, не надо этот недовольный тон.

— Недовольный? — остановился Вадим.

36

— Да, недовольный. Обвиняющий и обиженный одновременно, — ответила Ирка. — Нет, я не ждала, когда ты уедешь, просто так получилось. И я не собиралась устраиваться к твоему отцу на работу. Но меня взяли, а зарплата у них намного выше, чем там, где я работала до этого, поэтому выбор был очевиден.

— А его не смутило, что ты моя девушка? Хотя нет, погоди, ты же ему не сказала? — догадался Вадим. — Пошла меня защищать, но тут выгорела непыльная работёнка с хорошей зарплатой, — усмехнулся он, — и ты тут же про меня забыла, — зудела обида и уязвлённое самолюбие. Вадим хотел перешагнуть, но вместо этого зло пнул кресло-мешок. — Даже хуже, умышленно умолчала, иначе отец бы тебя не взял.

— Я сказала, Вадим, — вздохнула она. — Правда, не сразу. Но не потому, что про тебя забыла. А как раз потому, что помнила.

— То есть всё же ждала, когда я уеду, — горько подытожил он.

— Если тебе хочется так думать, да. — Заскрипела кровать, когда она встала. — В конце концов, это ты посоветовал мне к нему обратиться с маминым делом. И не надо заставлять меня оправдываться. — Зло затопали её голые пятки по комнате. — Я перед тобой ни в чём не провинилась. Я просто пытаюсь жить, Вадим. С тобой или без тебя. Пытаюсь не потеряться в наших отношениях. Зарабатывать, потому что меня некому содержать. Помогать маме, потому что нам не на кого надеяться. Поддерживать отношения с людьми, которые мне дороги. Пытаюсь думать своей головой и стоять на собственных ногах.

— То есть для тебя после встречи со мной ничего не изменилось? — развёл он руками.

— Изменилось. — Звук был такой, словно она стукнулась затылком в стену. Стукнулась несильно, но намеренно. — Сильно изменилось.

— Но ты не считаешь это чем-то серьёзным, не испытываешь ко мне никаких чувств? — тоже упёрся он в стену, только лбом.

— Давай, залезь в душу, переверни там всё и обиженно свали в туман. Все так делают, чем ты хуже, — снова долбанулась она головой. — Испытываю, Вадим. Но я не самый наивный человек. Я знаю, как это бывает. Рядом со мной ты чувствуешь одно, хочешь отношений, обещаешь вернуться, а потом уезжаешь и чувствуешь другое — что это была случайная интрижка, потому что вся твоя жизнь там, и в той жизни нет для меня места.

— В моей жизни есть для тебя место! И здесь, и там — везде! Это ты не считаешь нужным делиться со мной тем, что происходит в твоей жизни и что важно для тебя, — горько усмехнулся он. — Мои слова для тебя ничего не значат.

— Ты не имеешь права предъявлять претензии, что я не верю твоим словам!

— Это почему же? — стукнул кулаком в стену Вадим. — Потому что так сказал мой отец: мне нельзя верить на слово? Он же наверняка это сказал.

— У твоего отца полно своих проблем, чтобы целыми днями думать о тебе. Да, он поделился своей болью, потому что ты для него, как и он для тебя — незаживающая рана, но как человек умный, он не стал бы меня убеждать, что я сделала неверный выбор, когда выбрала тебя, а как твой отец, даже обрадовался, что я на твоей стороне.

— Правда? — хмыкнул Вадим язвительно. — А, может, он сам с радостью завёл бы с тобой интрижку? Он ведь так уже делал с предыдущей секретаршей. Так почему бы не повторить?

— Нет, не завёл бы, — усмехнулась она. — Я из тех женщин, на которых женятся и которых любят всю жизнь. Однажды встретив, их не отпускают, их ценят, ими дорожат, а не заводят с ними интрижки. Это его слова. Но, к счастью, а может, к несчастью, я родилась на двадцать лет позже, и в его жизни уже случилась такая женщина, которую он будет любить до последнего вздоха — твоя мать. Вадим, что с тобой?

— А что со мной? — слова ткнулся он лбом в холодную стену.

— Не знаю. Ты сходишь с ума.

— Схожу, Ир. — Он подложил руку и ткнулся лбом в кулак. — Схожу, потому что ты там, а я здесь. Потому что я хочу быть с тобой. И только с тобой. Потому что ревную и постоянно думаю, где ты, с кем. Не могу без тебя. А у тебя твои друзья, твои дела, твоя работа. Твоя жизнь.

— Так и у тебя: твои друзья, твои дела, твоя работа. Твоя девушка с «Полётом валькирий», которая вроде как ушла, но на самом деле совсем не ушла. А первая же твоя бывшая, которую я встретила, спросила, сказал ли ты мне то, что говорил ей и что ты говоришь всем девушкам?

— Я говорю всем девушкам? — удивился Вадим.

— Напомнить? Как у тебя это получается?! Делать мир таким красивым! — с выражением произнесла Ирка. — И после этого ты ждёшь, что я с головой брошусь в наши отношения?

Пауза повисла более чем красноречивая. У Вадима не было слов.