Если бы ты был здесь

Мы с мужем катались по городу на велосипеде. Надо сказать, что, вообще-то, мы давно уже не ездим с мужем на велосипедах, потому что оба довольно упитанные. Так вот, мы заходим в какой-то ресторан, где полно народу, и муж проходит вперед, чтобы попросить столик на двоих. Он не возвращается. Наконец я прохожу дальше в зал и начинаю осматриваться. Я спрашиваю официантку, не видела ли она моего мужа. Та отвечает «нет», тогда я выхожу на улицу и вижу, что одного велосипеда нет. После того как меня отключили от ИВЛ, я узнала, что он умер, пока я находилась в реанимации. Но узнала я об этом только через две недели.

Я был в больнице в стиле Бродвея, но в плохом смысле. Я словно застрял в аттракционе Диснейленда «Этот маленький мир». Понимаете, о чем я? Каждый час все останавливалось и начиналось большое музыкальное ревю. Народу было столько, что мне не удавалось протиснуться в комнату и посмотреть само шоу. Единственным способом привлечь чье-то внимание было нажать кнопку звонка. Но если нажать ее, то песня тут же сменялась песней стыда, потому что останавливать представление запрещено.

Я была в космосе и пыталась связаться с людьми, чтобы они помогли мне, прежде чем у меня закончится кислород.

Я был на фестивале электронных танцев. При этом я был не человеком, а каким-то существом, плавающим в резервуаре с водой, и посетители фестиваля кормили меня через какие-то трубки.

Я попал в какую-то видеоигру и должен был победить других игроков, чтобы выжить.

Я была маленькой и сидела за кухонным столом, а мама пекла блины. Я отчетливо слышала их запах, а когда она подала их мне вместе с кленовым сиропом, я даже почувствовала их вкус. Вскоре моя тарелка опустела, а мама положила руку мне на плечо и сказала, что я не могу выйти из-за стола, поскольку еще не закончила есть. Моя мама умерла 32 года назад.

Я ничего толком не помню, но все было ТАКИМ РЕАЛЬНЫМ. Не как во сне и не как будто ты должен проснуться за минуту до смерти. Я ВСЕ чувствовал, видел, слышал ВСЕ запахи. И в этом сне я умирал. Целую сотню раз, снова и снова.

Меня похитили сотрудники больницы. Я знал, что они нацисты, и не понимал, почему никто, кроме меня, этого не видит. Проснувшись, я обнаружил, что связан по рукам и ногам. Меня пришлось связать, потому что я все время пытался ударить медсестер.

Я попала в плен.

Я был в комнате, которая кишела клопами, и кто-то сказал мне, что именно так я заразился ковидом, а потому не должен приближаться к клопам. Но они облепили меня с головой.

Мы с братом сидели в кузове мусоровоза, и на нас были датчики, фиксировавшие наше сердцебиение, которое становилось все медленнее, потому что нам не хватало воздуха. Среди мусора я нашла рождественскую открытку, написала на ней «ПОМОГИТЕ» и велела брату просунуть ее между досками деревянного борта грузовика.

Меня привязали к столбу, и я знала, что меня хотят продать в сексуальное рабство.

Я был в подвале Нью-Йоркского университета, а ведь я даже никогда не был в Нью-Йорке, так что не спрашивайте, и кто-то пытался дать мне лекарство, но я знал, что это яд.

Меня заперли в подвале, привязав к чему-то, и я никак не мог оттуда выбраться.