Если бы ты был здесь

На следующее утро, едва открыв раздвижную стеклянную дверь перед выходом на пробежку, я чуть не врезаюсь в Габриэля. В руках у него большая картонная коробка с овощами и фруктами, некоторые из них даже кажутся мне знакомыми. Я уверена, что это сон, пока он не протягивает руку, чтобы поддержать меня.

– Это тебе, – говорит он.

Я не знаю, что ответить, но беру у него коробку.

Он проводит рукой по волосам, отчего те встают дыбом.

– Это я так пытаюсь извиниться, – добавляет он.

– И как, получается?

Два ярко-красных пятна вспыхивают на его щеках.

– Вчера я не должен был… обращаться с тобой так.

– Я всего лишь хотела помочь Беатрис.

– Я не знаю, что мне делать. Я не подозревал, что она режет себя… пока ты не сказала. Даже не знаю, что хуже: то, что она намеренно причиняет себе вред, или то, что я этого даже не заметил.

– Она скрывает следы от порезов, – отвечаю я. – Беатрис не хочет, чтобы кто-нибудь знал.

– Но… ты ведь как-то узнала.

– Я не психолог. Здесь есть кто-нибудь, с кем она могла бы поговорить?

Габриэль качает головой:

– Быть может, на материке. У нас на острове и больницы-то нет.

– Тогда тебе самому следует поговорить с ней.

Он виновато отводит взгляд.

– Что, если разговор со мной заставит ее сотворить с собой… нечто похуже порезов?

– Не думаю, – медленно начинаю я. – В школе я знала одну девочку, которая занималась чем-то подобным. Я хотела помочь. Школьный психолог предупредила меня, что, если я побеседую с ней, она вряд ли будет резать себя чаще или… сильнее… но это может помочь ей встать на правильный путь.

– Беатрис не хочет со мной разговаривать. – В голосе Габриэля слышится горечь. – Любые мои слова ее только злят.

– Думаю, она сердится не на тебя. Думаю, она злится на… – я обвожу рукой пространство рядом с собой, – все это. Внешние обстоятельства.

– Она рассказала мне о замке из песка, – склонив голову набок, вдруг сообщает Габриэль. – О людях, которые создают произведения искусства… из мусора. – Он откашливается, прежде чем продолжить. – Она не перекинулась со мной и парой слов зараз с тех пор, как вернулась на остров неделю назад, но прошлой ночью она не умолкала, защищая тебя. – Он ловит мой взгляд. – Я скучал по голосу своей дочери.

Из всех извинений это попадает точно в цель. Габриэль смотрит на меня так, словно хочет сказать что-то еще, но не знает, как это сделать. Я отступаю на шаг и перевожу взгляд на коробку в своих руках.

– Многовато для меня одной.

– Это урожай с моей фермы, – поясняет Габриэль, а затем добавляет с чем-то похожим на усмешку: – Раз уж я не могу достать тебе банкомат.

В растерянности я вновь поднимаю на него глаза, а затем смеюсь:

– Здесь всем до всего есть дело?

– Типа того, – отвечает Габриэль, пожимая плечами. – Лучше овощи и фрукты не оставлять на жаре, – советует он, а затем раздвигает двери моей квартирки, чтобы я могла занести коробку внутрь.

Я осторожно ставлю ее на кухонный стол. Быть может, стоит вновь затронуть тему Беатрис? Еще вчера я считала, что девочка ищет убежища от тирании отца, а сегодня я уже в этом не уверена. Либо Габриэль – величайший актер в мире, либо сбился с пути так же, как и его дочь.

Он замечает на кухонном столе коробку с туристическими открытками.

– Зачем они тебе? – спрашивает Габриэль.

– Это что-то вроде запаса бумаги. Я пишу на них письма своему парню.

– Что ж, – кивнув, замечает Габриэль, – по крайней мере, они годятся хоть на что-то.

– Кстати! – внезапно спохватываюсь я. – Подожди минутку. – Я бросаюсь в спальню и возвращаюсь со стопкой аккуратно сложенных очень мягких футболок, которые я позаимствовала на время. – Я бы ни за что не надела их, если бы знала, что они твои.

– Они не мои. – Габриэль даже не пытается забрать их у меня. – Можешь их сжечь. – Он смотрит мне в глаза, затем вздыхает. – Моя жена любила в них спать. Я не против того, чтобы ты их носила. Просто… я как будто увидел призрака.

Слово «жена» в его устах режет слух, словно острое лезвие.

Внезапно он наклоняется к ножке стола и проверяет, как сильно она расшатана.

– Мне следовало починить ее до того, как ты въехала.

– Ты ведь не знал, что я стану тут жить. И изначально ты этому совсем не обрадовался, насколько я помню.

– Возможно, я судил… как там обычно говорят?.. о книге по ее суперобложке?

– Просто по обложке, – с улыбкой поправляю его я.

Я вспоминаю о том, как Габриэль издевался надо мной из-за того, что я туристка, американка. Я чувствую, как во мне закипает гнев, но потом осознаю, что при каждой нашей встрече тоже строила на его счет предположения, не имеющие ничего общего с действительностью.

Он отрывает от коробки, которую принес, кусочек картона, складывает его несколько раз и подкладывает под ножку стола.

– Я вернусь днем и починю его, – заверяет меня Габриэль.

– Может быть, Беатрис могла бы составить тебе компанию? – предлагаю я. – Разумеется, если она не будет против.

– Я у нее спрошу, – кивает Габриэль.

Что-то зарождается между нами, что-то нежное и волнительное, словно мы даем друг другу второй шанс, словно мы готовы выдать друг другу кредит доверия, вместо того чтобы ожидать худшего.