Если бы ты был здесь

От его слов у меня по спине бегут мурашки. Поэтому вместо ответа я расстегиваю молнию на своем спальном мешке и залезаю внутрь. Он пахнет мылом и солью, как Габриэль. Я ложусь на спину и устремляю взгляд в ночное небо. Голова все еще немного кружится от рома. Габриэль раскатывает свой спальный мешок и ложится поверх него, скрестив руки на животе. Макушки наших голов почти соприкасаются.

– Когда я был маленьким, отец учил меня ориентироваться по звездам. Так, на всякий случай, – бормочет он.

Я чувствую, как дрожит его голос, и думаю, как много он рассказал мне сегодня о своей жизни, умолчав лишь об одном: почему он фермер, а не гид.

«Планы меняются, – вспоминаю я его слова. – Дерьмо случается».

– Ты страдал географическим кретинизмом? – Я пытаюсь придать своему голосу максимальную легкость, но у меня ничего не выходит.

В тишине слышно шипение огня.

– Все, что мы видим на ночном небе, произошло тысячи лет назад, ведь, чтобы добраться до нас, свету требуется очень много времени, – продолжает Габриэль. – Мне всегда казалось странным… что моряки намечают свой будущий путь по картам прошлого.

– Вот почему я люблю искусство. Изучая провенанс любого произведения искусства, погружаешься в историю. Узнаешь, что люди прошлого хотели оставить будущим поколениям.

Небо словно усыпано блестками. Не помню, чтобы прежде я видела так много звезд. Я думаю о потолке на вокзале Гранд-Сентрал и вспоминаю, как мы с отцом его реставрировали. Мне трудно различить какие-то созвездия, потому что на экваторе видны звездные скопления как из Северного, так и из Южного полушария. Но вот я нахожу Большую Медведицу. А также Южный Крест, обычно скрытый от меня за горизонтом.

Мне словно удалось заглянуть в секретный тайник.

– Южный Крест невозможно увидеть в наших широтах, – тихо говорю я.

Я немного теряюсь, как будто вся планета сбилась с курса.

Что, если мне пришлось проделать весь этот путь только для того, чтобы взглянуть на все с иной точки зрения?

Через мгновение Габриэль спрашивает:

– Ну как, тебе понравился твой день рождения?

Я перевожу взгляд на Габриэля. Он лежит на боку. Пока я смотрела на небо, он смотрел на меня.

– Лучший день рождения в моей жизни.

Кому: DOToole@gmail.com

От кого: FColson@nyp.org

Иногда я задаюсь вопросом: буду ли я когда-нибудь вновь делать аппендэктомию? Я ведь хирург. Я все исправляю. Инфекционное поражение желчного пузыря? Я могу помочь. Грыжа? Вам тоже ко мне. Если мои пациенты и попадают в отделение реанимации и интенсивной терапии, то лишь на время, из-за осложнений после операции, которые вполне устранимы. Но ковид не оставляет никаких шансов. Я просто сохраняю статус-кво, и то если повезет.

Я ведь ординатор, а это значит, что я должен учиться, но я ничему не учусь.

Я хорошо справляюсь со своей работой. Но уже не уверен, что эта работа мне подходит.

Три дня назад, когда я уходил из больницы, 98 % коек в ОРиИТ были заняты. Все мои пациенты получали оксигенотерапию и находились при смерти. По дороге домой я позвонил отцу, узнать, как у него дела. Ты знаешь, он ведь голосовал за Трампа, так что, возможно, мне не следовало удивляться его словам о том, что данные по ковиду завышены и что карантин – лекарство похуже болезни.

Я понимаю, что не все могут наблюдать вирус своими глазами. Но нельзя при этом закрывать на происходящее глаза.

Я повесил трубку.

Черт! Я только что вспомнил о твоем дне рождения.