Если бы ты любила мечтать...(СИ)

Ты вздрагиваешь опять. Жалкое желание оправдаться цветёт в тебе пышным цветом — с трудом его давишь. Отводишь взгляд от икеевской коробки на полке, где спрятана чужая перчатка.

— Нашла кого спрашивать. Откуда я знаю, где он фоткался… — хрипишь больным горлом и глубже зарываешься в постель. Машка цокает языком на твой воинственный настрой.

В последнее время имя «Чонгук» напрочь лишает тебя спокойствия. И хотелось бы игнорировать как раньше, не обращать внимание на поток информации, который выливает на тебя подружка, поглощённая группой и своим биасом. Но не получается. Больше не получается.

— У группы вышла бомбочка! Чонгук такой большой и красивый! — развопилась она недавно и, не донеся куриную ножку до рта, погрузилась в телефон.

Ты прокляла всех и вся и после того, как выпила лекарство, тоже посмотрела видео. Втихомолку от Маши. А потом вздыхала украдкой… Да, красивый. Да, большой… В жизни ещё больше и шире, чем на маленьком экране телефона. Плохие мысли, неправильные. Не помогающие забыть путешествие в Богом забытую деревеньку. Так говорила себе и выключала ютуб. И снова включала.

— Онни, фотки с аэропорта! Летят на премию! Боже, Чонгук весь в чёрном! Штаны, куртка, чёрная шапка, маска! А рюкзак какой огромный! — разверещалась подруга позавчера во время завтрака.

Старая добрая русская каша, впихнутая с трудом через больное горло, тут же полезла обратно. Маша тыкала экраном в красное (от температуры же, ну!) лицо, и ты пялилась воспаленными глазами на чёрную шапку. С карабином. На огромный рюкзак, который носили с легкостью, будто он ничего не весил. В круглые чёрные глаза, хитро блестящие поверх маски. А потом отворачивалась и бухтела, что тебе это неинтересно. И крутила в руках молчащий телефон, открывала сохранённую переписку с незнакомым номером и перечитывала заново. Сил удалить всё связанное с ним так и не нашлось.

Где-то ты дала слабину. Упрямая Машка шестым чувством её ощущает и не теряет надежды обратить тебя в «кей-поповскую» веру — постоянно бомбит информацией. Сегодня, не обращая внимание на твой бубнеж из-под одеяла, скриншотит фотки с твиттера и скидывает их в kakaotalk.

— Нет, ну ты глянь, где такая красота в Корее, а? — причитает она, пытливо вглядываясь в экран телефона. — Пойду в фанкафе почитаю, упоротые армухи точно должны знать, где был Чонгук.

— Какая разница, где был ваш Чонгук? Что от этого изменится? — возмущаешься ты вполголоса, но Маша не слушает, по самые помидоры погрузилась в дебри переписки.

Пока она молчит, ты нехотя тычешь на иконку новых сообщений. И замираешь, забыв выдохнуть. Перед глазами фотография знакомого изреза берега, а в голове шум волн, набегающих на тёмные нагромождения камней. На лице — ощущение брызг, мелкой моросью оседающих на ресницах и волосах. В ладони тлеет фантомное касание ледяной руки, греющейся о твою в кармане чужой куртки.

Шок! Ты закашливаешься, подавившись застрявшим вдохом. Машка поднимает голову, с тревогой глядя на тебя, и ты успокаивающе машешь рукой. Мол, нет, это не ты умираешь от ужаса и восторга, прикоснувшись к тайне, узнать которую хотят милионы девчонок. Почему не думала, что Чонгук выложит? Для этого он и ездил. Но всё равно, фотография бьёт под дых — знаменитый парень тоже не дает забыть!

В панике листаешь галерею дальше и, не успев вдохнуть, снова выпадаешь в осадок. Вторая фотография сделана твоими собственными руками. На ней Чонгук с кружкой от термоса внимательно и серьезно смотрит в объектив. Требовательный взгляд, упрямый, совсем не мальчишеский изгиб губ, напряжённая челюсть — он что-то спрашивает, диктует вопрос одними глазами, но ты слишком глупая и трусливая, чтобы его расшифровать.

Откидываешь телефон, словно тикающую бомбу, и закрываешь глаза. Пальцы вцепляются в край одеяла. Сейчас этот вопрос Чонгук транслирует миллионам фанатов, говоришь сама себе. Это ничего не значит. Растревоженная душа и заполошно стучащее сердце должны успокоиться. Укладываешь красную щеку на подушку и чувствуешь, как черепушка, горячая от температуры, пытается сжаться на кисельных мозгах.

— Приколись, никто не знает, что это за место… — доносится до тебя как сквозь вату. — Фанкафе гудит. Упоротые чуть ли не под микроскопом рассмотрели фотки, и ничего.

— Ну и ладно… — улыбаешься ты непонятно чему. — Должны же у них быть тайны.

— Онни! Сразу видно, что ты не в теме! — Машка подскакивает со своей кровати и падает на тебя, кульком замотанную в одеяло. — У них столько тайн, такая заковыристая вселенная, без стакана соджу не разберёшься…

— Айщ! Слезь с меня! — крутишься под ней. Выпрастываешь руки из-под одеяла и щекоткой перебираешь чужие ребра. Подружка визжит, ногами стаскивая с тебя одеяло. — И не грузи меня вашими теориями, голова итак не варит.

Машка замирает, втиснувшись между тобой и стенкой, грустно вздыхает. В тёмной тихой комнате, разбавленной шумом холодильника, её вздохи добавляют теней по углам.