Если бы всё было иначе

Ему не нужны лишние напоминания о том, как сильно он теперь меня ненавидит, да и мне тоже.

Я дважды стучу в дверь Эрни и кричу:

– Эрни, можно войти?

– Уж пожалуйста. Я разговариваю сам с собой вот уже пятьдесят семь лет, и мне начинает казаться, что это странно, – отзывается он.

Я широко улыбаюсь и вхожу в его квартирку. Он сидит в своем любимом кресле-качалке и, надвинув очки на нос, читает что-то, написанное на листочке бумаги.

– Я все время разговариваю сама с собой. В этом нет ничего странного, – комментирую я его слова.

– Ну, я бы не назвал тебя образцом нормальности, – язвительно замечает он. – Да и к тому же меня не это беспокоит. Проблема в том, что я сам себе отвечаю!

Я смеюсь и устраиваюсь на диване неподалеку от него.

– Что читаете?

– Письмо от правнука. – Эрни печально качает головой. – Он чудесный мальчик, но не знаю, как он переживет школу с таким-то именем. Юстас.

– Может, он придумает какое-нибудь сокращение, – предполагаю я, но Эрни только отмахивается.

– Какое? Ю? Стас? – Он складывает письмо и бережно кладет его перед собой на кофейный столик. – Ну да ладно. Его мать говорит, что рожала его два с половиной дня, а значит, он это заслужил.

Я улыбаюсь.

– Когда они все к вам приедут? На праздники?

Эрни качает головой.

– Надеюсь, к тому времени здесь уже не будет ни меня, ни тебя. Особенно тебя.

Я знаю, что он шутит, но у меня все равно сжимается сердце.

– Не смотри на меня так, – говорит он. – Вот в мое время девочки твоего возраста… и мальчики твоего возраста… Что мы только не делали. Эх, молодежь транжирит свою молодость!

– Я тоже много чего делаю, – с вызовом отвечаю я.

– Что, например? – спрашивает он, и в его глазах загорается искренний интерес.

– На выходных я ходила на вечеринку. Потом бегала в парке. В будние дни, прежде чем прийти к вам, я работаю в летнем лагере.

Эрни выглядит разочарованным.

– Что за безудержное веселье. С такой жизнью ты можешь запросто заселяться в соседнюю квартиру.

– Это было бы здорово. Вы наверняка прекрасный сосед.

– Я тоже так думаю, но Кларисса говорит, что не может уснуть из-за моего храпа – и из-за вечного стука.

– Из-за стука? – переспрашиваю я. – Это как-то… странно? Вы ходите по ночам?

– Нет, я бросаю о стену теннисный мячик, – говорит он и указывает на стену, которая отделяет квартиру Эрни от соседской. – Врач говорит, что это полезно для моего больного плеча.

Я вздыхаю, а Эрни изображает злодейский смешок.

– Я заберу ваш мячик, когда буду уходить.

– Если обещаешь больше не возвращаться, забирай хоть все шесть.

У меня сжимается желудок. Я в основном отшучиваюсь от его слов все восемь месяцев, что сюда прихожу, но сейчас я начинаю волноваться.

– Я что… вам надоела?

Хотя мы познакомились лишь в конце прошлого года, все это время он остается одним из тех немногих, с кем я общаюсь, и мысль о том, что он мог от меня устать, обжигает мне сердце.

Эрни фыркает.

– Нет, но мы оба сохраним лицо, если ты перестанешь приходить сюда до того, как тебя начнет от меня тошнить.

Я с облегчением касаюсь его руки.

– Меня никогда не будет от вас тошнить.

– Ну как же, как же, – протестует он. – Моя Мария продержалась рядом со мной больше шестидесяти лет, и за это ее сделали святой.

– Мне кажется, это была другая Мария.

– А я так не думаю, – говорит он с усмешкой. Но в следующую секунду его лицо приобретает серьезное выражение. – Послушай, мои дети живут на Восточном побережье. Я воспитал их независимыми людьми – и они поступают так, как я их учил. С внуками то же самое. С правнуками… ну, одного из них зовут Юстас, другого – Титус, так что у них свои проблемы. Конечно, мне иногда становится одиноко, но меня перевезли сюда только через шесть лет после того, как меня покинула моя Мария, и все это время я прекрасно справлялся. И буду прекрасно справляться дальше.

– Я в этом не сомневаюсь, Эрни. Но мне нравится к вам приходить.

Он несколько минут буравит меня скептическим взглядом, а потом вздыхает.

– Ладно. Наверное, тебе хорошо платят за то, что ты так говоришь.

– Вы такой вредный, знаете об этом? – говорю я, и он выглядит таким довольным, что можно подумать, будто я сделала ему комплимент.

– Значит, будешь приходить, несмотря на то что я этого не хочу?

– Да, – с вызовом отвечаю я. Может быть, я этого не заслуживаю, но рядом с Эрни я чувствую себя счастливой. А еще у меня появляется ощущение, что я делаю для этого мира хоть что-то хорошее. А значит, я хотя бы немного отличаюсь от того человека, которым была в прошлом году.

Эрни вздыхает еще раз.

– Ну тогда ладно. Раз уж ты все равно придешь, в следующий раз захвати пачку соленых чипсов, которые мне нравятся.

– Договорились, – отвечаю я.

– И баночку йогурта. Но только настоящего, а не эту низкокалорийную ерунду.

– Запомнила.

– А еще пачку сигарет и зажигалку.

– И не подумаю.

– А жаль. Ну ничего, стоило попытаться.

Когда наши два часа подходят к концу, Эрни хлопает меня по руке и говорит:

– Ты хорошая девочка, Джесси.