Если что я (не) умру

К сожалению, медикаменты имеют свои побочные эффекты. У меня такой побочкой был повышенный аппетит и, соответственно, набор веса, за что я тоже себя винила. Никогда я ещё не съедала так много и никогда раньше у меня не было такого хорошего аппетита! Особенно мне нравился шоколад. Если в доме не было ничего сладкого, я могла съесть ложку мёда, хотя до этого не любила его. Настолько мне было невыносимо без порции сахара! Я даже начала понимать наркоманов с их ломкой. Я и сама чувствовала себя своего рода наркоманкой. Мне хотелось лезть на стены, ведь чувство голода было непреодолимым. Так я прибавила 5 кг. Затем ещё 5. И ещё 10. Это снова загнало меня в тупик. Я перестала выходить на улицу, не могла обратиться к специалистам и видеться со знакомыми. Я не хотела, чтобы они видели меня такой. Я сама себе была противна. И я сидела дома несколько лет, изредка выходя в магазин или на короткую прогулку. Как узник в тюрьме. Или как заколдованная принцесса в башне, если вам так больше нравится. Но никто не спешил меня спасать. Никто и не мог, кроме меня самой. Расстаться с лишними килограммами, сидя дома, находясь в депрессии и рядом с холодильником – задача невыполнимая. Но я корила себя за безволие и срывы. Я знала, что люди с анорексией больны, но всё равно задавалась вопросом, как им удаётся перестать есть и в тайне мечтала о том же. У меня так не получилось. Наверное, к счастью. Нет ничего хорошего в крайностях. В какой-то момент я собралась, скачала себе шагомер и стала много ходить. Очень много ходить. Могла пройти около 40 000 шагов в день. В любую погоду. В снег, дождь и ветер. Дождь мне особенно нравился. Из-за него никто не замечал моих заплаканных, красных глаз. Я ходила и ходила, пока не падала на кровать от усталости. Это помогло до какой-то степени сбросить вес, но на время. Я выдохлась. Однажды легла в кровать и больше не захотела вставать. Не было ни сил, ни желания. Килограммы вернулись, а я по-прежнему не могла обратиться за помощью. Вместо меня это сделали мои родители. Снова больница. Через несколько лет перерыва мне опять предстояло там появиться и появиться такой! Толстой. Противной. Ещё больше ухудшенной. Я не могла. Мне сменили лекарства по телефону, но я всё равно должна была показаться врачу лично. И я правда очень хотела прийти, но как только представляла себе, что врач увидит меня такой и испытает отвращение – делала шаг назад. Даже не шаг. Я панически спасалась бегством. Через месяца два мои новые лекарства привели меня в более уравновешенное состояние, и я созвонилась с врачом. Она заверила меня, что мой вес её абсолютно не волнует, и я обещала, что подумаю насчёт того, чтобы прийти. И уже на следующий день я в порыве эмоционального подъёма написала ей, что подумала и приду. Я знала, что, дав обещание, уже не смогу его нарушить и дороги назад не будет. И я пришла, трясясь от страха и постоянно повторяя про себя, как заклинание: «если ко мне хорошо относятся, мой внешний вид не будет иметь значения». И он действительно не имел. Меня приняли. Меня были рады видеть. И это было так искренне, что при всей моей подозрительности, я не могла не поверить.

…

Из неопубликованных разговоров:

«Ты мало ешь!» – говорили они. «Давай ещё немного!» – говорили они. Ну и как теперь перестать?!

Глава 10 Детские страхи

Жизнь становится гораздо веселее, когда ты не пытаешься всё время вести себя, как абсолютно нормальный человек. (с)