Если Господь призовёт тебя…

Елена Викторовна, наш завуч-организатор, несколько раз заглядывала в актовый зал, чтобы проверить, как идут дела, но надолго не задерживалась: Диме доверяли все, он ещё никогда никого не подводил!

И вот настал решающий день: концерт в Доме престарелых, спектакль, а назавтра должен был выйти первый номер нашей газеты с подробным отчётом о работе и достижениях школы за месяц. Материалов было уже достаточно, оставался только мой последний репортаж – и начиналась вёрстка.

Когда мы пришли в Дом престарелых, или, как он сейчас назывался Геронтологический центр, меня прежде всего поразил запах… Я никогда не была здесь прежде и не видела такого количества стариков и старушек, собранных в одно место. Здесь пахло старостью, и не только старостью – какой-то усталостью от жизни, равнодушием – словом, здесь пахло близостью смерти… Это было так страшно, что мне захотелось немедленно выбежать, казалось, что мне не хватает воздуха! Но я взяла себя в руки и перетерпела этот момент, а потом стало уже легче.

У меня с собой был блокнот и ручка для записи, Димка же пришёл с фотокамерой, причём такой, каких я не видела: большая, с выдвижным объективом, в специальной сумке.

– Это профессиональный «Никон», – пояснил он мне. – Отцовская.

Начался концерт. Все артисты очень старались, старички слушали и смотрели внимательно и каждого выступающего награждали дружными шуршащими аплодисментами: их ладони были сухими и слабыми, поэтому хлопки напоминали шелест листьев на ветру. Эту метафору я записала. Особенно им понравилась Валя Ковраг, которую в школе именовали Ковриком, иллюзионист-самоучка и ансамбль народной песни и пляски начальной школы – им хлопали особенно долго.

И вот конферансье объявил:

– А мы предлагаем вашему вниманию фрагмент из бессмертной комедии Фонвизина «Недоросль»! В ролях – ученики школы № 66, постановка Дмитрия Березина!

На сцену вышли разодетые и загримированные актёры, и спектакль начался. Было смешно и весело, действие то и дело прерывалось смехом и хлопками; я почему-то нервничала: неожиданно обнаружила, что мои пальцы слишком сильно сжимают ручку и блокнот, а когда посмотрела на Димку, оказавшегося около меня в один из моментов, то увидела, что его лоб влажный, а по виску стекает капелька пота – он очень переживал!

Спектакль прошёл прекрасно, а когда начали объявлять актёров и оказалось, что Еремеевну играл мальчик, то зал наполнился дружным смехом и криками: «Браво!» Витя, как мне показалось, был немного уязвлён этим: ведь он считал себя самым талантливым из всех, а лавры достались Саше Прозорову, но он был виноват сам: ему, как мне сказали, предлагали роль няньки, но он посчитал, что играть старушку – ниже его достоинства, и отказался! А зря…

Потом каждому старичку и старушке вручили пакет с подарками: там был чай, конфеты, печенье, шоколад, фрукты, и директор дома выступила со словами благодарности. После этого мы распрощались с обещанием прийти снова.

Когда мы собрали весь реквизит и отнесли его в школу, на часах было два – поздновато для прогулки, но рано для выполнения домашнего задания, и я уже прикидывала, что, пожалуй, доработаю статью и лишь потом займусь английским и алгеброй.

Падал лёгкий снежок – зима не баловала нас обильным снегопадом, тротуары были сухими и пыльными и не верилось, что через три недели – Новый год. Я шла нога за ногу, остановилась у киоска с мороженым и купила себе шоколадный пломбир: пусть хоть во рту будет зима! Пошла дальше, как вдруг услышала за спиной:

– Поля! Подожди! – меня догонял Димка!

– Ты так быстро ушла! – запыхавшись, сказал он. – Я не успел тебя остановить…

– А зачем?

– Но ты же хотела посмотреть, как я печатаю фотографии?! – удивился он. – Как раз сегодня я буду это делать для завтрашней вёрстки!

– А… – я задумалась.

– Передумала, что ли? – мне показалось, или на самом деле в его глазах мелькнула тень разочарования?!

– Нет, совсем не передумала! Просто мне тоже надо до завтра статью дописать.

– Ну, что ж, надо – так надо, – спокойно сказал он.

– Но я могу сделать это вечером, – торопливо добавила я, испугавшись, что он передумает. – А сейчас я совершенно свободна!

– Тогда пойдём! – он улыбнулся. – Заглянем в «Кодак» и проявим плёнку, а потом – печатать!

Проявка плёнки заняла приблизительно полчаса, дорога до Димкиного дома – пятнадцать минут, так что в три мы были уже у него. Открывая дверь, он попросил меня не шуметь: его маме нездоровилось, и он не хотел её беспокоить. Мы потихоньку разделись, прошли на кухню, и он спросил:

– Ты голодная? Есть хочешь?

– Нет! – поспешно ответила я, но Дима не поверил:

– Ты же наверняка только завтракала! Давай пообедаем.