Если я забуду тебя. Ранние рассказы

– Это точно, – прокомментировала миссис Грин. Она сменила позу – при этом ее необъятное тело заколыхалось под пеньюаром – и задумчиво подперла пальцем мясистую щеку. – Я часто задумываюсь о том, чтобы развестись с Гарри, – сказала она. – Но это очень, очень дорого. И потом, мы женаты девятнадцать лет (а до того еще пять лет были помолвлены), и если я только заикнусь о разводе, уверена, что такой шок…

– Убьет его, – закончила за нее миссис Риттенхаус, быстро опуская глаза в чашку. Легкий румянец окрасил ее щеки, и она с пугающей скоростью стала поджимать и разжимать губы, а спустя несколько секунд сказала: – Я подумываю о путешествии в Мексику. Там на побережье есть сказочное место, называется Акапулько. Оно облюбовано художниками, их там видимо-невидимо: они рисуют море при луне…

– Мексика. Ме-хи-ко, – произнесла по слогам миссис Грин. – Завораживающие названия: А-ка-пуль-ко, Ме-хи-ко. – Она хлопнула рукой по подлокотнику дивана. – Господи, чего бы я не отдала, чтобы поехать с вами.

– А что мешает?

– Что мешает? О, я так и слышу, как Гарри говорит: «Да, конечно. А сколько тебе понадобится денег?» Так и слышу! – Она снова ударила по подлокотнику. – Естественно, если бы у меня были свои деньги… Но у меня их нет, так что…

Миссис Риттенхаус задумчиво подняла глаза к потолку. Когда она заговорила, ее губы едва шевелились:

– Но у Гарри они есть, так ведь?

– Немного… Его страховка… тысяч восемь или около того в банке. Это все, – ответила миссис Грин тоном, в котором не было и намека на легкость.

– Это было бы идеально, – сказала миссис Риттенхаус, кладя костлявую, обтянутую тонкой кожей руку на колено приятельницы. – Идеально. Только мы вдвоем. Мы снимем маленький каменный домик в горах с видом на море. А в патио (потому что мы арендуем дом с патио) будут расти фруктовые деревья и жасмин. Иногда по вечерам мы будем развешивать японские фонарики и устраивать вечеринки для художников…

– Какая прелесть!

– …и нанимать гитариста, чтобы он пел серенады. Это будет сплошная череда восхитительных закатов, звездных ночей и пленительных прогулок у моря.

Какое-то время они сверлили друг друга многозначительными испытующими взглядами, пока таинственное понимание, возникшее между ними, не расцвело взаимными улыбками, в случае миссис Грин улыбка завершилась хихиканьем.

– Глупости, – фыркнула она. – Я никогда не смогу этого сделать. Буду бояться, что меня поймают.

– Из Парижа я отправилась в Лондон, – продолжила свой рассказ миссис Риттенхаус, убрав руку с колена миссис Грин и склонив голову к плечу, однако скрыть разочарование не сумела. – Унылое место, чудовищная жара летом. Один друг представил меня премьер-министру. Он оказался…

– Яд?

– …очаровательным человеком.

Звякнули колокольчики – это кот растянулся перед камином и принялся вылизывать лапки. Потом тенью прошествовал через комнату, выгнув хвост пушистым веером, и потерся боками о монументальную ногу хозяйки. Она взяла его на руки, прижала к груди и шумно поцеловала в носик.

– Мамин ангел.

– Бактерии, – объявила миссис Риттенхаус.

Кот вольготно разлегся на руках у хозяйки и вперил наглый взгляд в миссис Риттенхаус.

– Я слышала про нераспознаваемые яды, но все это смутно и как-то книжно, – сказала миссис Грин.

– Никаких ядов. Слишком опасно, слишком легко определяется.

– Но давайте просто представим себе, что мы решили… от кого-то избавиться. С чего бы вы начали?

Миссис Риттенхаус закрыла глаза и обвела пальцем ободок чашки. Какие-то слова вертелись у нее на языке, но она молчала.

– Пистолет?

– Нет. Определенно нет. Огнестрельное оружие связано с кучей осложнений. В любом случае я не верю, что страховая компания признает факт самоубийства, – а ведь придется имитировать именно его. Нет, лучше несчастный случай.

– Но это дело Господа.

– Не обязательно.

Миссис Грин подергала себя за седую прядь и сказала:

– Ах, перестаньте дразнить меня и говорить загадками: каков же ответ?

– Боюсь, единственно правильного ответа не существует, – признала миссис Риттенхаус. – Все зависит как от места, так и от ситуации. Если бы это происходило за границей, все было бы проще. Например, марсельская полиция без особого интереса отнеслась к происшествию с Мартином: расследование было в высшей степени поверхностным.

Лицо миссис Грин приняло немного удивленное выражение.

– Понимаю, – медленно произнесла она. – Но здесь же не Марсель. – Потом по собственной инициативе добавила: – А плавает Генри, как рыба: он в Йеле кубок по плаванию выиграл.

– В любом случае, – продолжила миссис Риттенхаус, – это невозможно. Вот я вам расскажу то, что прочла недавно в «Трибюн»: каждый год растет процент смертей, случающихся вследствие падения людей в собственной ванне, он уже превышает процент всех остальных смертей, вместе взятых. – Она замолчала и пристально посмотрела на миссис Грин. – Весьма заманчиво, вы не находите?

– Не уверена, что я понимаю…

Раздраженная улыбка заиграла в уголках губ миссис Риттенхаус; она сложила ладони подушечками пальцев друг к другу, образовав сухую, испещренную голубыми прожилками пирамидку.