Если к другому сбегает невеста

Толпа отхлынула к дверям, стискивая в давке и самоубийцу, и Птаху, и застрявшего на полпути Андрэ.

-Уходи, Тони! – стонет Ружен. Я вижу, как он стискивает челюсти, багровеет, и покрывается крупными каплями пота. –Уходи! Я не смогу! Сдержаться…. Невозможно….

В его руке, как рваная тряпка, повисла Кариона. И я понимаю, что будет. Дикое, страшное в своей неотвратимости и жуткое….

-Тони-и-и…. – затихающий стон моего старого и единственного друга.

-Стоять! – срываясь на визг, орет самоубийца. –Стоять! Выпустить!

-Мария! – голос Андрэ переходит в рычание. Стихии! Мой сын оборачивается! Кто из них успевает поставить щит, уберегающий толпу от громадного темно-зеленого с бронзовым отливом дракона?!

-Открыть боковые двери! – командует Эдориан, срываясь с места. –Да быстрее же, олухи!

Еще несколько мгновений, и зала пустеет, оставляя после себя оборванные в толчее женские юбки, ленты, веера. И прочую дребедень. Трупов и раненых не видно. И то хлеб!

-Бал удался, что тут скажешь, - слышу я ворчливый голос Птахи и с трудом выдыхаю. Жива. Здесь. Но как?!

-Конт, - хрипит Ружен. –Конт….

Что Конт, куда Конт, зачем Конт?

-Конт, он…. Птаха научила…. Смог…. Подобраться….

Андрэ сдвигается в сторону, прикрывая крылом свое сокровище, и я вижу…. Статую мужика с перекошенным лицом, с воздетыми вверх руками и приоткрытым ртом.

-Убрать! –командует Эдориан, легко выдирая из рук «статуи» связку пузырьков. –В камеру его. Пусть постоит, подумает о своей судьбе.

-Тони, уходите…. Сил…. Нет…. Или убей! Не смогу….

Ружен уже даже не стонет.

И я понимаю, о чем он говорит. Не сможет жить, зная что совершит сейчас. Это будет даже не насилие. Это будет хуже в тысячи раз, потому что в конце останутся только клочки изувеченной девчонки. Если останутся.

-Эдориан, - шиплю я сквозь зубы. – Андрэ, Птаха – уходите.

-Да счас прямо!

Сумасшедшая!

-АНДРЭ! – рычу я, пытаясь перехватить девчонку. Ага! Перехвати ее, когда она, отодрав подол платья и вновь оставшись в одних узких штанишках, колесом пролетает через весь зал, чтобы оказаться вплотную к бешено сверкающему глазами Ружену.

-Энтони! Ты же маг! Воды! На него! Бочку!

Бывают минуты, когда надо забыть, что ты тут главный. Забыть и отдаться во власть звонкого голоса, подчиниться приказам, и делать то, что велят.

Поток воды падает с потолка. Ледяной воды из горного озера.

Не успевшие впитаться в кожу частицы порошка уносит вода, на какое-то время приводя моего друга в сознание.

-Андрэ! –вновь командует Птаха –Огонь! На него! Залпом! Пли!

Струя багрового пламени в мгновение ока высушивает Ружена. Он разжимает руку и пришедшая в себя Кариона падает на пол. Пытается уползти, но все еще невидимый Конт перехватывает девчонку, от чего она снова теряет сознание.

Я пытаюсь вновь перехватить Птаху, да где там! Она уже стоит вплотную к Ружену. Тонкая шпилька-каблучок впивается в его стопу. Он шипит.

-Я.Сказала. Найди. В себе. Дракона!

В голосе девчонки слышится и гул урагана, и рев пожара, и грохот водопада, и лязг тысячи мечей….

С трудом в мой мозг проникает мысль – это же Стихии. Это сейчас не Птаха командует. Это Стихии говорят ее устами…. Она проводник их воли.

А голос девчонки давит. Заставляет подчиниться, заставляет делать то, что велят, и Ружен не в силах противиться. Он странно вздрагивает – как большая собака, вырвавшаяся из ледяной купели. Его корежит и ломает, скрючивает и сворачивает. Выворачивает и рвет. Мышцы, суставы, сухожилия – все, из чего состоит бренная оболочка.

-Найди в себе дракона, слабак! НАЙДИ ДРАКОНА!

- ПТА-А-А-ХА-А….

Стон вперемешку с рычанием.

-А я что говорила, - уже своим голосом говорит Птаха, оседая на протянутую лапу Андрэ. –Спорить он тут будет, понимаешь….

Она прижимается спиной к лапе и закрывает глаза, а мы с восторгом и недоверием смотрим на громадного черно-красного дракона, нервно раскрывающего и складывающего крылья….

-35-

Маха

Надо же – получилось. До последнего момента не верилось, что справимся. Впрочем, командный голос у меня с детства вырабатывался. И во время учебы закрепился. Потому что по-другому нам никак. Только дай повод – и тебя твои актеры в такие дебри уведут, что вместо Шекспира на сцене появится неизвестно что, а от твоей идеи и вовсе ничего не останется. Не выживают в нашем деле слабаки. Особенно, когда ты маленькая и хрупкая, а все остальные как раз на полторы головы выше, с модельными формами и самомнением, как у царицы Савской. Ну, или у царя Соломона.

-Птаха, что это было? – рокочет в моей голове Андрэ. Голос дракона существенно отличается от голоса человека, и общаться сейчас мы можем только мысленно. Не приспособлена глотка здоровенной рептилии к человеческой речи.

-А что не так? – бурчу я вполголоса, не открывая глаз. Устала- как будто паровоз в горку толкала, а он еще и на тормозе стоял.

-Как ты Ружена в дракона превратила?

-Не, это не я. Я вообще мимо проходила. Это он сам. Ушел в себя, порылся в ухоронках, и нашел.

-Что нашел?

Вот ведь, привязался.

-Дюш, ну что может найти в себе дракон? Самого себя и нашел.