Если любишь - солги (СИ)

Рождались ли эти видения у меня в голове или проступали в безмятежных водах источника? Возможно, Сира обладала даром внушения? Я дёрнула головой, отгоняя кошмар наяву. Всё не может быть настолько плохо. Я же видела: они способны на любовь и поддержку, на единение и благородство. В то же время я знала, что Сира права, но смириться с этим было невыносимо:

— Так значит, пусть их убьют? Сорок тысяч человек! Вы это предлагаете?

Она не ответила. Смотрела так, будто чего-то ждала.

— Нет? Тогда что — саботировать проект? Пусть они остаются узниками и вечно питают континент своей кровью? А вы будете жить дальше! И я… — вздох комом встал в горле.

Сира по-прежнему молчала. В серых глазах не было ни возмущения, ни упрёка — спокойный мудрый взгляд. Но это спокойствие причиняло физическую боль.

За болью пришёл стыд. Эти видения… Я позволила вывести себя из равновесия. Поддалась эмоциям.

— Простите, я не хотела… Это было глупо.

Она покачала головой.

— Сострадание — не глупость. Знаете ли вы, как мало людей в нашем мире способны разглядеть в перевертенях равных себе?

Я знала. Но у меня были личные причины изменить мнение. И признаваться в них я не собиралась.

— Почему вы сказали Марти, что мне можно доверять?

— Потому что видела достаточно. И теперь знаю наверняка.

Её взгляд скользнул с моего лица на гладь пруда.

Грёзы видящих. Они искали меня долгие годы, создавали по намёкам, по случайным деталям — и вот получили всю целиком, рассмотрели, попробовали на вкус, запомнили, чтобы отныне найти где угодно. Моя жизнь должна быть для них открытой книгой. Вопрос в том, какие страницы этой книги они дали прочесть мажисьерам?

— Марти мне не поверил, — сказала я.

Уголки губ Сиры дрогнули в улыбке.

— Такова смелость. Храбрец стоит один против всего мира. Только красный Страж восходит над миром в одиночку. Ведун и Заступница следуют за ним. Появляются рядом то один, то другая, то вместе, а после уходят, оставляя его вершить свой гордый путь наедине с собой. Страж не верит на слово. Ему надо всё доказывать делом. Но если он поверил вам раз, дальше будет верить безоглядно. Марти воплощает в себе саму суть Стража. Правда, кое в чём отличается от своего небесного покровителя: он никогда не бывает одинок. Теперь не одиноки и вы. И может быть, вместе у нас что-то получится…

29.1

Так закончился наш разговор, первый после моей поездки в горы. Потом были другие, и каждый давал пищу для размышлений. Я считала Марти и Отсо простоватыми невежами, а они, похоже, разыграли спектакль, чтобы испытать "барышню-девчушку". Сира утверждала, что я прошла испытание. Но если так, почему Марти не дал мне этого понять?

Как-то, между делом, Сира приоткрыла ещё одну тайну истории. Оказывается, Руфиус Оборотень, кровавый тиран, пытавшийся сколотить свою империю на руинах старых королевств, втянутых в войну Раскола, на самом деле должен зваться Руфиусом Кровососом. Или, как именовали его в секретных хрониках мажисьеров, Последним Вампиром.

Власть Магистериума в ту пору была слаба, да собственно, как таковой власти у него ещё и не было. Было объединение учёных-магнетиков, которые ставили себя над государствами континента и активно в дела этих государств вмешивались. Была Свободная земля Шафлю-Шэ, крошечная частица обширного прежде графства, которую мажисьеры отвоевали для себя у окрестных феодальных владык.

Остатки побеждённых кровососов ещё таились в горах и лесах, и среди всеобщего раздора они увидели шанс вернуть своё. Предводителем немногочисленных беглецов стал Руфиус. К тому времени вампиры выродились окончательно, растеряли силы и могли истечь кровью от пустяковой раны. Поэтому Руфиус призвал под свои знамёна давних союзников — оборотней и молниеносным броском захватил трон Литезии, самого богатого королевства континента. Все попытки сопротивления пресекались с чудовищной жестокостью, дороги были уставлены виселицами, реки покраснели от крови, на улицах городов пировали стервятники.

Вампиры, соратники Руфиуса, получили собственные вотчины и с наслаждением принялись утолять кровавую жажду. Но для себя новый правитель Литезии выбрал иной путь. Он желал овладеть наследием окудников, уверенный, что подлинная сила заключена в самом естестве природы, а не вне его. Более того, Руфиус верил, что человеческое тело, в данном случае тело вампира, способно превзойти любой механизм, и считал оборотней первым шагом на пути к созданию совершенного существа.

Для начала Руфиус водрузил на пьедестал старых лунных богов и стал приносить им кровавые жертвы, затем совершил военный рейд, чтобы овладеть источником смелости. При Руфиусе в качестве то ли пленников, то ли добровольных помощников находились несколько магнетиков и пара чародеев, которых хроники именуют окудниками. Очевидно, эти чародеи действительно продолжали традиции древних стихийных магов. Через некоторое время их стараниями Руфиус стал крепче, сильнее, перестал бояться солнечного света и смог отказаться от питания кровью. Двигало им не человеколюбие, а стремление освободиться от зависимости, которая делала его уязвимым.