Если настигнет проклятие

Всю дорогу до дома Алек молчит, крепко держа мою ладонь в своей. Оборачивается и проверяет меня через каждый шаг, его вернувшийся потерянный взгляд взирает так, словно он пытается найти меня в кромешной темноте. А ещё он торопится, или же наоборот пытается сбежать как можно подальше от этого места. Алек отпускает меня лишь тогда, когда мы оказываемся в доме, и, прихватив с собой чистые вещи, скрывается в ванной комнате на первом этаже. И мне ничего не остаётся, кроме как последовать его примеру. Я принимаю душ, но, выйдя из кабинки, воду не выключаю. Её шум помогает заполнить хоть чем-нибудь мысли. Стою и всматриваюсь в зеркало, и мне мерещится, что кожа моя теряет цвет, становясь мертвенно белой. Я мгновенно отряхиваю от себя все глупости; самовнушение, повторяю я себе, а не сумасшествие.

Я продолжаю стоять, не двигаясь, двадцать минут. Тридцать. Даже тогда, когда ванная комната наполняется обжигающим паром, а зеркало покрывает матовая пелена, я продолжаю смотреть в одну точку, просто так, без мыслей и рассуждений. А потом я рисую на нём улыбающуюся рожицу и заставляю себя улыбнуться в ответ.

Надев футболку и тёплые спортивные штаны, стягиваю волосы в высокий хвост на макушке и наконец-то отправляюсь вниз. Алек сидит на диване, располагаясь ко мне спиной. Услышав, как я спускаюсь с последней ступени, он оборачивается, и его тёмные глаза почти прозрачны. Алек замечает меня, но словно не видящим взглядом, а затем вновь возвращает его к пустому камину, очень сильно похожему на то, что в этот же момент происходит у меня в груди. Утром там пылал пожар, сердце томилось огнём, сейчас там лишь обгоревшие хрупкие угли – остатки моего счастья.

На тумбочки возле дивана стоит открытая бутылка виски, и у меня не получается сдержать мрачный, пропитанный горечью смешок, но Алек даже на него никак не реагирует. Я останавливаюсь прямо у него за спиной и кладу руку на диван около его плеча.

– Нам надо поговорить, – произношу я надломленным шепотом.

– И что ты хочешь от меня услышать? – спрашивает его хриплый невзрачный голос.

В том-то и проблема, это не тот ответ, что я хотела услышать.

– Правду, – осторожно подсказываю я.

На секунду взгляд Алека обращается в сторону окна, но в следующую он кивает в позволяющем жесте. И меня неожиданно захватывает трепет с головы до пят, потому что сама я не до конца уверена, что хочу знать правду. Поэтому начинаю немного с другого.

– Зачем это? – спрашиваю, кивая в сторону виски.

Алеку не нужно поворачиваться, чтобы понять, о чём я.

– Для амнезии.

Отличный выход, Алек. Однако вслух я этого не говорю. Я киваю, даже несмотря на то, что он не видит. Пора переходить к самому сложному.

– Насколько… – сглатываю и прочищаю горло, мне не нравится проступающая неуверенность в голосе. – Насколько сильно ты ненавидишь случившееся?

Один удар сердца длится целую вечность.

– Больше, чем ты можешь представить себе, – отвечает он, сокрушая меня на ещё один громкий удар сердца.

Я едва справляюсь с дрожью в голосе.

– Тогда почему ты позволил этому случится?

Алек молчит так долго, словно сам до сих пор не знает причины. Он запускает руку в волосы, а затем резко опускает её, и влажные медного цвета пряди падают ему обратно на лоб.

– Сколько я еще мог тебе отказывать? – спрашивает он, переходя постепенно в нападение. – Вчера. Сегодня. Возможно, месяц. Ты ведь этого хотела? – Обвинение, Алек даже поворачивается, чтобы озвучить его, глядя в глаза. – Не так ли?

Я не пасую, мгновенно парируя его слова.

– А ты разве, нет?

И он не отрицает, но понемногу начинает раздражаться. Я же не свожу с его глаз жутко упрямого взгляда, и наконец его холодное безразличие спадает с выражения лица, когда Алек срывается на эмоции.

– Чёрт, – почти рычит он. – Ты сама знаешь, Лена, ответ. Но речь не обо мне сейчас, а о тебе! Если бы это касалось только меня, я бы, не задумываясь, пошёл на такое. Потому что эта ночь – наверное, одно из самых лучших, что было в моей жизни. – Алек резко качает головой. – Но ты, принцесса, ты для меня должна была быть важнее всего…

– Перестань, перестань, перестань, пожалуйста! – Я массирую внезапно заломившие пульсацией виски и зажмуриваюсь, отступая назад. Такое ощущение, что мне нужно пространство, а когда я открываю глаза, Алек уже стоит напротив, глядя на меня не менее настойчивым взглядом. – В чём разница между нами, Алек? Почему ты считаешь, что только один должен чем-то жертвовать ради меня? Думаешь, я люблю тебя меньше, чем ты меня?

Несколько секунд я жду, но у него нет опровергающего ответа.

Он снова настаивает на своем:

– Это другое, принцесса.

У меня выходит шумный вздох, наконец я решаюсь озвучить ему все причины, спровоцировавшие меня на поступок.

– Ты просто не понимаешь, Алек, – качаю я головой. – Ты бы здесь абсолютно не причём. Это было моим решением. Разве ты не понимаешь? Какая разница как со мной это произойдёт: будь то так, как случилось, или же это будет Орден…

–Что? – обрывает Алек меня, поражаясь. – Серьёзно? Вот, значит, что тобой двигало?