Если настигнет проклятие

Марко, как и обещал, приглядывал за Марией, матерью Лены, и в один из дней, подъехав к её дому, он увидел хорошо-знакомую машину – оказалось, что не один Марко приглядывал за ней. Правда, какое-то время он ещё сомневался, не хотел верить, что Даниил – поверенный Софии и временно занимающий место Алека – мог являться предателем. Он медлил, пытаясь найти Алека вместо того, чтобы сразу искоренить проблему.

Ошибка. Большая ошибка – позволять предателю всё это время быть рядом, в том числе и тогда, когда Марко выяснил, благодаря Софии, где находится Алек.

Даниил пропал на следующий день, ровно за сутки до того, как пропала Лена. Это была ошибка Марко, Алека ошибка заключалась в том, что увезти к Заку нужно было только одну Лену, самому же вернуться в поместье. Поэтому на Марко он злиться долго не мог, виноват только он. Это Алек был не способен проявить больше благоразумия, позволяя чувствам взять над собой вверх, которые сделали из него одержимого с того самого дня, когда гибриды напали на поместье. Ведь именно тогда он и допустил свою первую ошибку, не подумав о том, что странным образом у гибридов была фора примерно в полчаса, до того, как прибыли охотники Софии во главе с Даниилом.

Его же волновало тогда совсем другое – выпущенные когти, наполненные ядом, пронизывающие её кожу, и этого он просто не мог допустить вновь. Но зациклившись на одном, Алек пропустил сквозь себя слишком много оплошностей. Ведь всё усложнялось тогда ещё и самой Леной – её рвение, настойчивость, желание обречь себя на проклятие – это было для него непостижимым. Нет, он не поймет этого никогда. Да и сложно кого-то оберегать, при этом являясь не меньшей угрозой. И Алек буквально погряз в той путанице, творившейся всё это время в его голове. А уступив чувствам, его разум автоматически был отключен.

И получается, отец был прав. Потому что один единственный провал Алека привел его к самым ужасным последствиям.

Одиннадцать – вот, какого числа достигло количество дней, прошедших в пустую – это и есть его цена за ошибку.

Потому что всё по-прежнему упирается в тщетность. Затишье, какого ещё никогда не бывало. Алеку уже начинает казаться, что Орден – его личная фантазия прототипа злодея, а гибриды – и вовсе несуществующие твари, выдуманные его нездоровым воображением. Ему даже начинает нравится абсолютно безумное предложение Марко: создать нового гибрида, чтобы выманить Орден из укрытия. Но остаются риски, а брать на себя вину за чью-либо смерть он пока что не собирается. Вряд ли Лена одобрила, если бы потом узнала, чего стоили её поиски; она ещё не разучилась ценить сами понятия жизни и смерти, и Алек не собирался в ней это подавлять. Ведь именно по этой причине Лена для него всегда казалась особенной. Само её незнание, другой взгляд на их привычное существование, всё это делало её иной, смотрящей на Алека ни как все остальные: либо что-то запретное, либо что-то из второсортного. Она смотрела на него по-особенному – с любопытством и наивностью, желанием узнать о нём больше, чем он когда-либо кому-то показывал.

Но каждый раз, когда его мыслей касается её имя, внутри Алек всё разражается пламенем, сжигающим его душу адской агонией. Да, он уверен, что Орден Лене, скорее всего, не навредит, иначе какой бы был смысл тратить столько сил на её поиски, но мысли о том, для чего она им так нужна, просто невыносимы.

Даже сейчас, сидя перед Софией, начавшей снова один и тот же разговор, его ум заполоняют образы Лены, вытесняя оттуда всё окружающее.

– Алек? – обращается к нему вновь зачем-то София, и он неохотно поднимает на неё взгляд.

– Да? – Нет смысла отрицать, что он её не слышит, Алеку всё равно без разницы, что она об этом подумает.

Она обреченно вздыхает, очевидно понимая, что он не проявляет никакой заинтересованности, хотя София и предлагает ему довольно выгодную сделку. Как она думает выгодную. Алек же оставляет её предложение на самый крайний случай. Когда выбора уже не останется. А пока, собственно, и обдумывать нечего. Тем более, ей он в последнее время тоже не доверяет, уж слишком просто она приняла новость, кто именно был предателем.

С секунду-другую она молчит, что-то обдумывая.

– Что ты планируешь делать дальше? – наконец-то спрашивает она.

И Алек почти усмехается вслух. Избитый вопрос, ему самому было бы интересно узнать на него ответ, потому что он понятия не имеет, где может находится Орден, хотя и уверен, что точно недалеко. Они выслеживали их народ годами, первыми узнавали, кто из них оступился, появляясь рядом в тот же момент, и знали о них всё: родители, друзья, знакомые и, как оказалось, даже одногруппники, – вся подноготная их личных жизней всё это время покоилась на ладонях Ордена, – поэтому, да, Алек уверен, что их пристанище должно находится чуть ли не по соседству.

Теперь наступает его очередь обдумывать, что ей сказать. Разговоры с Софией, как ходьба по острию ножа, она сумеет ухватиться за любое слово, вывернув всё так, как будет выгодно только ей. Поэтому он решает, что вообще обойдётся сейчас без ответов.