Если очень долго падать, можно выбраться наверх

Он прятался в фотоателье, за дверью черного хода, пока красная мигалка благополучно не исчезла. На улицах народу не так уж много. Из-за поворота с Дриад-роуд показалась полузнакомая фигура и медленно прошла мимо, заглядывая в витрины закрытых магазинов. Волосы собраны медной заколкой, зеленые гольфы, мокасины, что-то мурлычет еле слышно, вся в себе. Ушла к кампусу, руки сложены на груди. Кто?

Но берегись мартышки-демона, когда ищешь перемен.

Повернув голову, он бросил резкий взгляд за плечо, собираясь застать врасплох притаившегося в темноте наемного убийцу, но вместо этого обнаружил фотографию Хеффалампа – тот подмигивал ему в отраженном красном свете Студенческой Прачечной: поза Хамфри Богарта, к губе прилипла сигарета, один глаз полузакрыт от дыма, в яркой вспышке умного фотографа играет марево. Бобровьи зубы. Мырг, мырг, мырг.

Теперь по улице, вниз с холма, легавых уже нет, бегом от любых преследователей, посмотри налево-направо, где же он, черт побери? Вот, белые швейцарские наличники, 109. Вверх по ступенькам к двери. Поправить галстук. Звонок. Шаги.

– Да, пожалуйста.

Господи. Желтые глаза глядят на меня с бенаресского лица. Скажи что-нибудь.

– Что такое?

– Простите, пожалуйста, но? – Длинные волосы, в костлявой руке вишневая шипучка. Одет в марлевый балахон. Пьян.

– Видимо, ошибся дверью. На самом деле, ищу Памелу.

– Вы мистер Паппадополум, конечно, да?

Конечно. Примерно. А также Дракула. Но откуда ты узнал? Прячь горло.

– Вы мистер Матту?

– Раджаматту, разумеется. – Четкий, разжиженный, певучий акцент. – Когда перевезете свои принадлежности, вы обязательно должны прийти к нам с женой определенно познакомиться.

– Обязательно. Может быть… – Дверь захлопнется у меня перед носом?

– Тогда всего доброго. Мисс Памела безусловно несомненно дома. – Ушел. Господи.

Гноссос на цыпочках обошел крыльцо и заглянул за бамбуковую штору. Сидит в одиночестве на индейском ковре у камина и доедает полуфабрикатный ужин. Черпает ложкой оттаявшую и разогретую пищу из одноразовой жестяной тарелки. Тертая кукуруза, говядина с соусом, мятая картошка. Глаза, как у водяного спаниеля. Постучать по стеклу. Поднимает взгляд. Меня не видит, здесь слишком темно. Прижать нос к стеклу. Не бойся, птичка, это всего лишь Резиновая Маска.

Он вернулся к двери и стал ждать.

– О, мистер Эвергуд, здравствуйте. С чем на этот раз?

– Всего лишь небольшой подарок. – Протягивая ей туалетную воду «Старая Пряность», одновременно пряча коробку с запонками и клизму. Несуществующие брови теперь подрисованы.

– Что ж. Спасибо. Надумал зайти?

– Просто шел мимо и решил посмотреть, как ты здесь пакуешься. – Уууф.

– От тебя запах, как из винокурни. – Пропуская его в дверь. Медленно обернуться, улыбнуться; ради Христа, дышать в сторону. – С вечеринки? – Ее вопрос.

– Всегда. Мое обычное состояние. Только меня зовут Паппадопулис.

– Да, ты что-то такое говорил; если честно, я решила, что это шутка.

Пять слогов, слишком много для благозвучного имени. Для ушей лучше три. Бакингэм. Боулинброк. Паттербол. Мама родная, какой в хате бардак: коробки, разбросанные книги, женские штучки. Что за фотография?

– Твой муж? – коварно спросил он.

– Жених. В прошлом году закончил фермерскую школу. – Не слышу энтузиазма в голосе. Одета все в то же кимоно, кошачий пух, высокие каблуки.

– Знаешь что, ты ешь, не обращай на меня внимания. Лишняя энергия не повредит. – Разжечь камин, станет уютнее. Белый медвежий ковер. Черная месса.

Пока она несла в рот второй кусок говядины, японский халат слегка распахнулся, и Гноссос разглядел на груди волосок.

– Ты действительно студент, Паппадопулис? Ничего, что спрашиваю?

– Буду, как только оформлюсь. А что?

– Ты не совсем тот тип. – Смотрит на меня. Хо-хо, начинает веревочка виться.

– Без этого никак. Вообще трудно классифицировать. Но однозначно лучше, чем просто болтаться. – Кивок в пустоту, означающий время, проведенное за городской чертой Афины. Скотч – чистая амброзия. После еды парегорик вставляет меньше.

– Я не совсем понимаю. Чем лучше?

– Все из оргонового ящика. Что-то там происходит в микрокосме.

– Никакой ответственности, ты хочешь сказать.

– Точно.

– Очень впечатляет, всюду одно и то же.

Будь скромнее. Ври. Настойчивый взгляд Брандо:

– Гмм, а когда вы собираетесь пожениться?

Замялась, рассеянно оглянулась через плечо, ложка с тертой кукурузой остановилась на полпути ко рту.

– Я не до конца уверена. Понимаешь, у него ферма, гибридная кукуруза в Айове. Зависит от того, как идут дожди и все такое.

– Господи.

– Почему господи?

– Ужасное место. Свиньи-людоеды и «Б-47». В прошлом августе прошел пешком половину штата, никто даже не подвез.

– Ты был один?

Напустить печали: