Если она кровоточит

Да, и вот он снова здесь, гложет меня. Это как бы напомнило ему о его последней катастрофической попытке написать роман, когда он долго лежал без сна после того, как Люси заснула, мысленно разбирая и восстанавливая те несколько абзацев, которые ему удалось сделать в тот день, ковыряясь в работе до крови.

Стоп. Это уже в прошлом. А это сейчас. Смотри этот чертов прогноз погоды.

Но это был не репортаж; канал погоды никогда не был бы таким минималистичным. Это была гребаная опера рока и мрака. Дрю никак не мог понять любовного романа своей жены с каналом погоды, который, казалось, был населен исключительно метеорологическими гиками. Как бы подчеркивая это, они теперь давали имена даже не ураганным штормам. Тот, о ком предупреждала его продавщица, тот, о ком так беспокоилась его жена, был назван Пьером. Дрю не мог придумать более глупого названия для шторма. Он несся вниз из Саскачевана по Северо-Восточной трассе (что делало женщину с губным шипом полной дерьма, это был нор'Эстер), который должна была подойти на ТР-90 либо завтра днем, либо вечером. Ветер дул со скоростью сорока миль в час, а порывы достигали шестидесяти пяти.

“Вы можете подумать, что это звучит не так уж плохо” - сказал нынешний погодный гик, молодой человек с модной щетиной, от которой у Дрю болели глаза. Мистер Скраффи был поэтом из "Апокалипсиса Пьера", не вполне говорящим на пятистопном ямбе, но близким к нему. “Но вы должны помнить, что температура резко упадет, когда этот фронт пройдет, я имею в виду, что она упадет со стола. Дождь может превратиться в мокрый снег, и Вы, водители там, на севере Новой Англии, не можете сбрасывать со счетов возможность черного льда.”

"Может быть, мне лучше вернуться домой?" - подумал Дрю.

Но теперь его удерживала не только книга. Мысль о том, что эта долгая поездка по дерьмовой дороге будет такой же опустошенной, как и сегодня, сделала его еще более усталым. И когда он, наконец, добрался до чего-то приближенного к цивилизации, должен ли он был идти вниз по I-95, потягивая приправленное алкоголем лекарство от простуды?

“Самое главное, однако,—говорил неряшливый погодник, - это то, что этот ребенок столкнется с грядой высокого давления, идущей с востока, - очень необычное явление. А это значит, что наши друзья к северу от Бостона могут быть втянуты в то, что старые Янки называли трехдневным ударом.”

"Дуй сюда", - подумал Дрю и схватился за промежность.

Позже, после неудачной попытки вздремнуть—он только ворочался с боку на бок,—Люси позвонила ему. - Послушайте меня, Мистер.- Он терпеть не мог, когда она так его называла, это было похоже на то, как будто кто-то водил пальцем по доске. - Прогноз только ухудшается. Тебе нужно вернуться домой.”

- Люси, это шторм, то, что мой папа называл шапкой ветра. Только не ядерная война.”

“Ты должен вернуться домой, пока еще можешь.”

С него было достаточно всего этого,и с нее тоже. “Нет. Мне нужно быть здесь.”

“Ты просто дурак, - сказала она. А потом, впервые на его памяти, она повесила трубку.

18

Дрю включил погодный канал, Как только проснулся на следующее утро, думая, что как собака возвращается к своей блевотине, так и дурак повторяет свою глупость.

Он надеялся услышать, что осенний шторм Пьер изменил курс. Но этого не произошло. Да и холод его не изменил курса. Это не казалось хуже, но и не казалось лучше. Он позвонил Люси и получил ее голосовую почту. Возможно, она бегала по делам, а может, просто не хотела с ним разговаривать. В любом случае, Дрю это устраивало. Она злилась на него, но это пройдет; ведь никто не разрушит пятнадцать лет брака из-за бури, не так ли? Особенно той, которую зовут Пьер.

Дрю взболтал пару яиц и успел съесть половину, прежде чем желудок предупредил его, что запихивание большего количества может привести к насильственному выбросу. Он соскреб тарелку в мусор, сел перед ноутбуком и вызвал текущий документ (горькая река № 3). Он прокрутил страницу туда, где остановился, посмотрел на белое пространство под мигающим курсором и начал заполнять его. В первый час работы Все шло нормально, а потом начались неприятности. Все началось с кресел-качалок, в которых Шериф Эверилл и трое его помощников должны были сидеть возле тюрьмы Биттер-Ривер.

Они должны были сидеть у входа, на виду у горожан и головорезов Дика Прескотта, потому что это было основой хитроумного плана, который Эверилл вынашивал, чтобы вытащить сына Прескотта из города под самым носом у суровых людей, которые должны были помешать этому случиться. Надо было видеть всех полицейских, особенно помощника шерифа по имени Кэл Хант, который оказался примерно такого же роста и телосложения, как и мальчик Прескотт.

Хант был одет в красочный мексиканский серапе и десятигаллонную шляпу, украшенную серебряными раковинами. Экстравагантные поля шляпы скрывали его лицо. Это было очень важно. Серапе и шляпа не принадлежали помощнику шерифа Ханту; он сказал, что чувствует себя дураком в такой шляпе. Шериф Эверилл не волновался. Он хотел, чтобы люди Прескотта смотрели на одежду, а не на человека внутри нее.