Если сердце верит

— Нет. Я хочу сделать книгу: пресса против права на частную жизнь. Все, что случилось с тобой, как пример этого безумия.

Спору нет, книга могла получиться не такой уж плохой.

— А что, разве я единственный пример?

— Полагаю, твоя история иллюстрирует очень важную проблему.

— Это уж точно.

После паузы Джон все же добавил:

— Впрочем, она станет лишь основной линией книги. Безобразное поведение прессы в последнее время — весьма актуальная тема. Я мог бы опубликовать книгу уже к лету.

— Уверен?

— У меня есть издатель, готовый за это взяться.

Ага! Значит, он уже разговаривал с издателем и все почти решено! Не зря она не спешила давать согласие.

Но с другой стороны, тут, по крайней мере, предполагалось хоть какое-то движение. Лето наступит через девять месяцев. Девять выдержать легче, чем тридцать шесть, а именно столько потребует борьба в установленном законом порядке.

— Подобная книга станет настоящим событием, — сказал Джон. — На счету этого издательства большие списки бестселлеров. Они выходят тиражами в десятки тысяч экземпляров, рекламируются в известных дайджестах и обсуждаются в самых популярных ток-шоу.

— Я не пойду на ток-шоу.

— Я пойду. Это один из способов изложить твой взгляд на случившееся.

Ну ладно, звучало все прекрасно, но Лили еще не решалась довериться Киплингу.

— А как я узнаю, что ты действительно на моей стороне?

— Я сказал тебе об этом.

— Но я уже была обманута, Джон.

— Не мной. И потом, ты знаешь, как я отношусь к Терри. Я уделю ему столько же внимания, сколько и твоей персоне. Один из вас — положительный герой, другой — отрицательный. Не трудно догадаться, кто есть кто.

Лили хотела надеяться, что это так.

— Но у тебя есть личная причина ненавидеть Терри. Ты упоминаешь об этом?

— Еще не решил.

— Надо быть честными. Уж если я все равно в этом участвую, то могу кое-чего требовать.

— Честности?

— И права вето, — быстро добавила Лили. Уж раз она с ним сотрудничает, то должна иметь возможность оставить хоть малую толику сведений о себе в неприкосновенности.

— Понял. Ты не хочешь, чтобы стало известно о твоем замужестве.

— Точно.

— Что-нибудь еще?

— Пока не знаю, — ответила она, почувствовав, что Джон достаточно лоялен. — Я лучше потом тебе скажу, по ходу дела.

— Но это дает тебе преимущества.

— Большего от меня не требуй. Ведь тебе очень нужен этот бестселлер?

— Но тогда обещай не разговаривать об этом ни с кем другим.

— И не собиралась. Я вообще не слишком разговорчива.

— Ой, нет! — усмехнулся Джон. — Когда тебе нужно чего-то добиться, ты говоришь просто прекрасно.

— Это от безысходности, — улыбнулась Лили.

— Так ты настолько жаждешь возмездия?

Она вспомнила о горькой обиде, об унижении, обо всех своих проблемах и потерях. Терри Салливан работал не в вакууме. Другие газеты подхватили его вымысел и стали развивать его. Но именно он состряпал весь этот скандал и по каким-то непонятным причинам сломал ее жизнь.

— Да, настолько, — почти торжественно сказала Лили.

Она приободрилась и, вернувшись к работе, усердно продолжала устанавливать сетки, класть полотно, снова сетки, снова куски полотна…

Майда управляла процессом почти до самого полуденного перерыва, но, когда пришло время перекачивать сидр из холодильника в разливочный аппарат, она оставила вместо себя Орали. Лишь после того как двести галлонов свежего напитка были разлиты по бутылкам и отправлены на склад, машины вычищены, а сам цех вымыт шлангом, Лили пошла в усадьбу. Мать сидела на веранде в кресле-качалке и была очень бледна.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лили.

Майда качнула кресло.

— Устала. Эта авария не прошла бесследно.

— Кстати, как пострадавшие?

— Прекрасно. Чего не скажешь о прицепе. Он и так уже чинен и перечинен. Придется выбрасывать.

— А новый очень дорогой?

Майда бросила на Лили укоризненный взгляд:

— Ты не стала бы задавать таких вопросов, если бы хоть что-то в этом понимала.

«Ну, разумеется», — подумала Лили.

Майда вздохнула и окинула взглядом свои сады.

— Я не могу купить новый. Но скоро будет распродажа в соседнем городе. Надеюсь подыскать там что-нибудь подешевле. Какой стыд! Покупать барахло с захудалой сыроварни лишь потому, что нельзя позволить себе приличную вещь.

Лили прислонилась к столбу, подпиравшему навес над верандой, и проследила за взглядом матери. Яблони были грязно-зеленого цвета, что в сравнении с праздничными красками лесов, раскинувшихся по берегам озера, выглядело довольно тускло. Но все же эти приземистые и ветвистые деревья пока сохраняли пышность крон. Под одним из них кто-то оставил старую картонную коробку. Рядом валялась мотыга на длинной ручке.

— Когда я впервые сюда приехала, деревья были больше, — промолвила Майда. Голос ее доносился как бы издалека. — Именно так было заведено: яблони выше, зато росли реже. Но потом все изменилось, и мы стали сажать по четыре маленьких деревца вместо одного крупного. Зато урожаи теперь больше.