Если случится чудо

– Но когда Мэл поцеловал ту пташку, ты чуть с ума не сошла. А потом ты осталась и продолжила целоваться с ним даже после того, как Ричардс самоустранился.

– Прости, – шепчу я, в душе проклиная Саммер за то, что заварила эту кашу, хотя виновата тут только я. – Господи, Кэллам, я никогда не хотела ранить тебя.

Даже я понимаю, как убого звучат мои оправдания. Как бы хотелось повернуть время вспять.

Я бы изменила одно и только одно: я бы не тронула Мэла, не расставшись предварительно с Кэлом.

Лифт звенит, и, выходя, Кэллам поворачивается ко мне:

– Кстати, если бы подождала еще немного, то уничтожила бы не только мое сердце, но и банковский счет, уйдя с половиной моего чертова состояния. – Он засовывает руку в передний карман, вытаскивает небольшую бархатную коробочку черного цвета и швыряет в меня. Я ловлю ее, но не открываю, прекрасно понимая, что находится внутри.

Господи, Кэллам.

– Я купил еще одно кольцо в Лондоне, потому что первое осталось в Ирландии, в том заброшенном бомжатнике, а я хотел сделать предложение как можно быстрее. – Кэллам замолкает и смотрит в пол. – Но, видимо, не успел.

Глаза застилают слезы. Голова болит. Я схожу с ума. Разваливаюсь на части, и внезапно мне хочется любой ценой утешить его. Я делаю к нему шаг, но он качает головой. Не закончив сводить со мной счеты, Кэллам нажимает кнопку вызова лифта, когда двери начинают закрываться.

– Это черта. – Дернув подбородком, он показывает на порог между лифтом и коридором. – Ты ее больше не пересечешь. Тут между нами все заканчивается, Рори. Мы были обречены с самого начала. Я всегда был временным явлением в твоей жизни, закуской, которой ты коротала время до основного блюда.

Я падаю на колени и всхлипываю.

Кэллам швыряет камеру в лифт, и она приземляется рядом.

– Ты всегда была одержима снять идеальную картинку. Ну так я снял ваш тройничок. Пусть твой скользкий начальничек порадуется. Не благодари.

Я смотрю на него, от гнева и стыда испепеляя его взглядом.

Он зашел слишком далеко.

Слишком.

Воткнул нож мне в грудь и смотрит, как я истекаю кровью.

И все равно меня переполняет чувство вины.

– Я понимаю, что нам стоит расстаться. Понимаю. Но если это на пользу, то почему так больно? – спрашиваю я, чувствуя, как стекают по рту слезы.

В этой сцене нет ничего красивого, включая меня.

– Держаться за то, чего никогда не существовало, еще больнее, – выплевывает Кэллам. – Поверь мне, Рори, я пытался.