Если случится чудо

Без лишних слов Эштон хватает меня за затылок, притягивает к себе и крепко целует. Он пихает горячий, пропитанный алкоголем язык мне в рот, и тогда я понимаю, что все мы немного пьяны, в том числе Кэллам – впервые.

Забудем о дерьмовой музыке – Эштон Ричардс умеет целоваться. Мне начинает нравиться, когда я чувствую, как влезает второй язык. Теперь их два у меня во рту. Один из них принадлежит Мэлаки, и я точно знаю какой.

Я чувствую, как набухает клитор, внизу живота покалывает от возбуждения. Мы целуемся страстно и неспешно. Эштон покусывает уголок моего рта, а Мэл целует меня с языком, и я начинаю забываться. Становится ясно, что это совсем не похоже на тройной поцелуй, потому что два парня целуют одну девушку. У них минимальный контакт друг с другом, оба обслуживают меня.

Только когда я начинаю задаваться вопросом, не одна ли увлечена этой ситуацией, Эштон кладет руку на мою талию и пригвождает к своему телу. Я чувствую бедром толстый стояк, и у меня вырывается стон. Мэлу ничего не достается, и он хватает меня за другой бок, притягивая к себе. Я зажата ими обоими, чувствуя, как горячая влага стекает мне в трусики.

Я должна бы чувствовать стыд, смущение и стеснение – так и есть. Клянусь, я все это чувствую. Но гораздо сильнее хочется снять одежду и зацеловать каждую клеточку их тел, пока они будут брать меня с обеих сторон. Мой рот заполнен, а соски превратились в болезненно чувствительные пики.

До меня доходит, что это снимок века – тот, который Райнер хочет видеть на обложке «Роллинг Стоун». Его рок-звезда, его автор песен и его фотограф страстно обжимаются. Но он не может снять нас, потому что все трое пошли вразнос и некому сделать фотографию.

Мы целуемся несколько бесконечно долгих минут, когда я чувствую, как кто-то тянет меня за футболку. Я резко открываю глаза и вижу, что это Эштон. Еще я понимаю, что он отошел от нас. Он больше не принимает участия в поцелуе. Давно не принимает, замечаю я, когда прихожу в себя и понимаю, что несколько секунд, если не минут, у меня во рту только один язык. Мои ноги вокруг бедер Мэла. Я сижу на нем верхом. Господи.

– Ну же, – шепчет он нам обоим, почти не шевеля губами. – Вы солируете целую минуту. Люди уже трутся гениталиями о пол, чтобы снять напряжение.

С горящими глазами я смотрю на Кэллама, который встает из круга и поворачивается к выходу. Перед тем как вылететь за дверь, он берет мою камеру, и густое красное облако страсти, в которое меня засосало, рассеивается. Я бросаюсь за ним и догоняю в коридоре.

– Кэллам, подожди!

Грозной походкой он направляется к лифтам, раскачивая на ходу камерой. Запыхавшись, я догоняю Кэллама у лифта, где он яростно жмет на кнопку вызова. Кладу на плечо ему руку, но он поворачивается и стряхивает ее.

– Не трогай меня.

– Пожалуйста, – молю я.

Я сама не понимаю, о чем умоляю. И так ясно, что случившееся там вышло из-под контроля, что у нас с Мэлом был не просто поцелуй. Что были замешаны и чувства.

– Пожалуйста, что? Пожалуйста, позволь мне и дальше дурачить тебя, Кэллам? Пожалуйста, разреши сосать чужой член? Пожалуйста, оставь меня в покое, чтобы я продолжила там, где начинала, с мужчиной, который по собственной воле расстался со мной?

Кэллам орет мне прямо в лицо, и он красный, злой и совсем не похож на Кэллама, которого я знаю, с которым было надежно и удобно. Звенит лифт, и он заходит. Я за ним.

– А я бы не расстался с тобой, Рори. Я собирался стать твоим последним мужчиной. Я терплю твои идиотские наряды, и глупые странные мечты, и скучных коллег.

Он смотрит в коридор, двери лифта еще открыты. Не знаю, что ему сказать. Я даже не знаю, стоит ли признаваться в том, что случилось, потому что это разрыв, и хоть я и подло поступила, но он тоже ведет себя низко.

В тот вечер на балконе, во время рождественской вечеринки, я бросила взгляд на Мэла и точно поняла, что он говорил правду.

Любить кого-то – все равно что добровольно признать, что этот человек в силах тебя уничтожить.

Мэл уничтожил меня.

Я разрушила Кэллама.

«Думаю, ты появилась на Земле, чтобы стать моей погибелью», – несколько месяцев назад сказал Кэллам.

Это правда или Кэллам просто хотел, чтобы его уничтожили?

– Я хотел поучаствовать в этой тупой игре, чтобы увидеть твою реакцию. – Он показывает на президентский люкс, из которого мы вышли. – Когда я целовал ту корову, тебе вообще плевать было.

Меня передергивает от его небрежного оскорбления. Двери захлопываются, и лифт начинает спускаться к его номеру.