Если свекровь — ведьма

– Вареньицем полей, – посоветовала Орхидее Маргарита.

– Угу. – Орхидея поливала малиновым вареньем оладьи, а инспектор выжидательно смотрел на нее.

Закончив поливать вареньем, Орхидея принялась молча, один за другим, жевать оладьи. Инспектор, похоже, понял, что ответа не дождется, и тоже потянулся за оладьями. Накладывая их в свою тарелку, он заметил как бы между прочим:

– А я обычно нервничаю, когда влюбляюсь.

– И часто вы влюбляетесь? – спросила я зачем-то.

А Орхидея посмотрела на инспектора как-то странно и задумчиво.

– Редко, – сказал инспектор, увлеченно свертывая оладушек в трубочку вилкой. – Но почти всегда без взаимности. Так что приворотное зелье мне бы пригодилось. – Он рассмеялся беззаботным смехом.

Артист! Но до чего он Орхидею довел: та сидела и даже не ела, а лишь поглаживала скатерть. Глаза Орхидеи были полны слез.

– Да в вас и с приворотным зельем никаким не влюбишься! – сказала я.

Бондин поглядел на меня с каким-то странным выражением… огорчением, что ли?

А Орхидея вдруг вскочила и сказала:

– Я лучше пойду, – и бросилась из кухни.

Я тоже вскочила:

– Ну что вы, Орхидея! – Ох уж этот вредный инспектор! Не зря его Далия инквизитором обозвала! Мучитель.

Но он, видимо, тоже понял, что слегка перегнул палку, поглядел в окно и пробормотал:

– Да я ведь пока что инспекцию не начал. Так что можно даже и не разговаривать о всяких запрещенных напитках.

Орхидея посмотрела на него настороженно.

– Горячий шоколад, по крайней мере, еще не запретили? – спросила Маргарита инспектора. – Как напиток, приносящий радость?

Инспектор усмехнулся:

– Нет.

Маргарита взмахнула рукой над столом, и на нем появился фарфоровый кофейник, из носика шел пар. Она глянула на шкаф, дверца распахнулась и оттуда выпорхнули и приземлились на стол четыре круглые чашки.

Орхидея пробормотала:

– Ну, если шоколад, то я, пожалуй, задержусь, – и снова уселась на свое место.

Бабуля разлила шоколад по чашкам. Чашки сами разъехались к каждому, сидевшему за столом.

Инспектор посмотрел почему-то на меня и улыбнулся виновато. Я уткнулась в чашку с шоколадом.

– Вкуснота, – сказала я, отпив глоток.

Инспектор тоже попробовал шоколад, пробормотал:

– Как сладко, – и запил его чаем.

И вот тут с ним произошло что-то странное: глаза его заблестели, он повернулся и взглянул на Орхидею, то есть не просто взглянул, а буквально впился взглядом и взволнованно произнес изменившимся, слегка хрипловатым голосом:

– Этот шоколад такой же сладкий, как вы, Орхидея.

Орхидея, эта толстая скромница, улыбнулась ему широкой довольной улыбкой:

– Спасибо, сударь инспектор.

– Для вас просто Денис, – ухмыльнулся он.

Это что же – с шоколадом что-то не ладно? Я прислушалась к собственным ощущениям. Никакой влюбленности ни к кому я не чувствовала. То есть да, я люблю Мишу. Но никакого крышесноса.

Инспектор встал и подвинул свой стул ближе к Орхидее. Уселся, положил локоть на стол, а голову на ладонь, и стал любоваться ставшей для него вдруг бесценной Орхидеей Семеновной.

Орхидея Семеновна хихикала и, жеманничая, наяривала оладьи.

Я в недоумении посмотрела на бабулю. Та подняла руку и показала свой перстень. Ах да, я же тоже могу все увидеть.

Я повернула перстень и увидела в чашке чая, из которой до этого пил инспектор, огромное розовое пульсирующее сердце.

Что это значит? Орхидея подлила в чай приворотного зелья? Когда же она успела? А, когда бабуля колдовала шоколад.

Я посмотрела на парочку голубков. Инспектор был будто бы в розовом облаке. А в кармашке черного жакета Орхидеи что-то светилось розовым светом. Судя по очертаниям, флакон с зельем. Я выключила око.

Она обалдела, эта Орхидея, творить такое с инспектором? Нас всех теперь в тюрьму посадят! Или что там у них предусмотрено для слишком жадных до любви особ и глав их клана, которые, очевидно, должны этих особ перевоспитывать?

– Орхидея. Какое красивое имя, – меж тем с придыханием говорил инспектор.

Я раздумывала, не шмякнуть ли инспектора магической сковородкой по башке, чтобы он перестал вести себя как идиот. Хотя какое мне до него дело? Пусть ведет.

Тут на пороге кухни появилась Стрелиция в своем темно-зеленом платье.

– Хозяева дома сбежали! – трагическим голосом объявила она.

– Что? – хором вопросили я и Орхидея.

А Стрелиция вдруг заметила инспектора и воскликнула испуганно:

– Ой, – и приложила ладонь к губам.

Бабуля строго посмотрела на Стрелицию:

– Кто именно?

А инспектор только повернул голову и спросил безмятежно:

– Зачем?

Покосившись на инспектора, который странно отреагировал на столь важное сообщение, Стрелиция нерешительно ответила:

– Далия Георгиевна, Дмитрий Васильевич и Миша… А еще…

– И Миша? – разволновалась я.

– Еще Мелисса Весловская, – договорила Стрелиция.

И Мелисса? Что за дела?

– С чего ты взяла, что они сбежали? – спросила Маргарита и покосилась на инспектора, который держал в своих ладонях пухлую ручку Орхидеи и не сводил с тетки отуманенных глаз. Потом сказала, приподнимаясь: – Поговорим в саду?

– Почему же, – пробормотал инспектор, – если кто-то уехал из поместья, это имеет прямое отношение к моей инспекции.