Если только ты

— Так что Рен попросил возможности оплатить их. Ну, он попросил от лица всех нас, если бы каждый из нас смог.

Я втягиваю вдох, и в моей груди внезапно становится тесно.

— Зачем вы скрыли это от меня?

— Во-первых, как такая же тревожная душа, я знаю, что ты будешь беспокоиться, — говорит Оливер. — И ты бы начала беспокоиться о том, как мама и папа выйдут на пенсию.

Я действительно об этом беспокоюсь.

— Во-вторых, — добавляет Вигго, — у тебя нет студенческих займов, потому что ты достигаторша, которая получила полную стипендию.

— Я всё равно заслуживаю, чтобы меня включили в разговор. Кроме того, я хорошо лажу с папой. Он меня слушает. Вы когда-нибудь видели, чтобы я попросила папу о чём-то и услышала от него отказ?

Вигго чешет подбородок.

— Если так подумать, нет. Но ты и не просишь многого.

— В этом и секрет, — говорю я им обоим.

— Вау, — Оливер вздыхает. — Мы реально дуболомы, раз не подключили тебя.

— Знаю. А ещё знаете что? Я могла бы включиться в ситуацию и помочь, несмотря на все ваши попытки оставить меня в стороне, если бы я не торчала за детским концом стола, со стаканом непроливайкой и раскраской с Покемонами.

Вигго прикусывает губу.

— Я думал, тебе там нравится.

Оливер смотрит на меня грустными щенячьими глазками.

— Да, я тоже.

— Ну так вот, мне не нравится. Я взрослая женщина, и я бы хотела, чтобы моя семья обращалась со мной как таковой.

Вигго приваливается к кухонному шкафчику и чешет бороду.

— Прости, Зигс. Мы будем вести себя лучше в этом.

— Я тоже сожалею и обещаю стараться лучше, — говорит Оливер.

— Я понимаю, что могла бы постоять за себя. Я могла бы сказать «Люблю тебя, Линни, но тетя Зигги сядет со взрослыми». Впредь я так и буду делать, так что просто… да, не реагируйте странно, когда я так сделаю.

— Зигги, — Оливер кажется искренне обиженным. — Мы бы ни за что так не сделали.

— Правда, Зигс, — Вигго подходит ближе, удерживая мой взгляд. — Мы всегда на твоей стороне. Три амигос, верно?

Я улыбаюсь и сглатываю сквозь ком в горле.

— Да. Три амигос.

— Обнимашки печенькой-сэндвичем? — Олли разводит руки в стороны.

— Обнимашки печенькой-сэндвичем, — соглашается Вигго.

Вздохнув, я встаю между ними и позволяю им расплющить меня как начинку в печенье-сэндвиче, как они всегда это делают. Я притворяюсь, будто ненавижу это, но втайне обожаю — давление их тел, успокаивающее ощущение их знакомых запахов и голосов. Я люблю свою семью, даже когда они меня раздражают. И прямо сейчас я чувствую, как часть той ледяной злости, что я носила в себе с воскресного ужина, оттаивает внутри.

— Как бы здорово это ни было, — мямлю я, — оставьте меня и выметайтесь из моей квартиры.

— Ладно, — вздыхает Вигго. — Но почему бы тебе сначала не объяснить, почему на прошлой неделе тебя фотографировали с плохим мальчиком-другом Рена?

— Ну то есть, только если ты хочешь, — дипломатично говорит Оливер. — Никакого давления. Расскажи нам, когда захочешь…

Вигго шлёпает его в наших групповых объятиях.

— Оливер, о чём мы говорили?

Оливер шлёпает его в ответ.

— И под «О чём мы говорили?» ты имеешь в виду «Что ты собрался сделать, а я решительно не согласился?».

— Чуваки мои, я же тут.

Меня игнорируют.

— У тебя есть идея получше, как добраться до сути? — шипит Вигго.

Я выбираюсь из их нарастающей физической враждебности и тянусь к двери.

— Выметайтесь оба!

Они поворачиваются в мою сторону, застыв картиной переплетённых враждебных конечностей.

— Зигги, — говорит Вигго сладеньким голоском, — мы просто хотим убедиться, что ты в порядке.

Оливер отталкивает Вигго и подходит ко мне ближе.

— Мы любим тебя, Зигс, и уважаем твоё право на личную жизнь. Просто… для нас странно не знать, что происходит, и уж тем более когда ты начала проводить время с тем, кто очень… на тебя не похож.

Я стискиваю зубы и выдавливаю улыбку.

— Себастьян — друг. И всё. На поверхности он может очень сильно отличаться от меня, но в нём есть части…

Я думаю о тех крохотных моментах прошлой недели, когда Себастьян показывал, что под его суровым фасадом живёт глубинно заботливая доброта, и что даже если я не знаю, почему и чем это вызвано, но он тот, кто не находит контакт со многими людьми, и кому сложно научиться быть лучше.

— Отдельные части его похожи на меня сильнее, чем вы думаете, — договариваю я. — А теперь убирайтесь отсюда. Иди расслабляйся со своим бойфрендом, — говорю я Оливеру. — А ты возвращайся, — говорю я Вигго, — к тем не таким уж незаметным проделкам, которые ты пытаешься проворачивать в Эскондидо.

Вигго таращится на меня с разинутым ртом.

— Да, — говорю я с улыбкой, толкая обоих своих братьев к двери. — Я не настолько пребываю в неведении, как вам кажется. Прощайте, вы оба. Люблю вас.

Оливер спешно цепляется за дверь моего холодильника и по дороге хватает новую порцию сыра-косички.

Вигго хмурится, пока я пихаю его задом наперёд.

— Но…

Я подхватываю со стола любовно-фантастический роман, который он читал и бросил, затем пихаю книгу ему в грудь и выталкиваю его за порог.

— И когда в следующий раз захотите «нанести визит», сначала постучите.

Глава 18. Зигги