Дорогой Мэтт из Огайо!
«Одну правду, – говаривала мне мама. – Начни с того, чтобы сказать мне одну правду, а потом еще одну и еще. И вскоре скажешь все, что тебе нужно сказать».
Полагаю, имеет смысл начать это письмо к тебе, письмо, которое я мысленно писала не один год, рассказав одну правду о себе.
Вот как она звучит: я боюсь, что жизнь пройдет мимо. Я боюсь упустить ту вещь, которую мы всегда так решительно расчленяем в серьезных разговорах и постах. Я боюсь внезапно осознать, что я пропустила стежки и швы этой жизни, что мне так отчаянно нужно было сшить лоскутное одеяло, а я ни разу не остановилась, чтобы научиться делать прочный шов.
Этот страх – лишь кульминация мелких страхов. О том, что я не стану той, кем всегда хотела быть. Что я забуду перезвонить, когда это надо сделать. Что я буду упускать вещи – большие и малые, – которые заставляют других людей замирать на месте и говорить: «Это абсолютно все изменило. Это сделало все сто́ящим». Я хочу такого. Того, что сделает все бесспорно и необъяснимо сто́ящим.
Думаю, ты тоже этого боишься. И хотя мне всего двадцать шесть и я успеваю возненавидеть половину того, что говорю, стоит словам слететь с языка, это мало связано с величием, известностью или памятью. Мир ежедневно пытается доказать нам, что это главное; но это не так. Думаю, главное – просто проявляться. Думаю, главное – выбирать людей, даже если выбрать их очень трудно. Главное – произносить слова, о невысказанности которых мы пожалеем, если не произнесем их как можно скорее. Отчаянно сражаться за людей, которые вызывают у нас чувство, будто из комнаты улетучился весь кислород. Думаю, главное – не забывать быть верным мелочам. Помнить, что любовь побеждает.
Сколько бы мы ни пытались говорить, что что-то другое значит больше нее, любовь все равно побеждает. Мы по-прежнему хотим ее больше всего на свете. Она по-прежнему заставляет этот бренный мир вращаться. Как-то, каким-то образом она это делает.У меня есть друг, который говорит, что можно либо идти по жизни с полными горстями радости, либо выживать, скрипя зубами, ни разу не посмотрев на сокровища в своих руках. Наверное, мужественные люди задают себе такой вопрос: хочу ли я просто пережить эту неделю – или хочу на этой неделе стать частью чьей-то истории?
Хочешь ли ты стать частью чьей-то истории на этой неделе?
Не думала, что мне придется написать здесь такую сентиментальную строчку. Но ты прислал мне сообщение – возможно, два года назад это было просто одной из задач в твоем списке, о которой ты давным-давно позабыл. Оно изменило всю мою историю навсегда. Я несла твою историю с собой, вплетая ее в разговоры. Мы говорили о тебе в больших аудиториях. И если ты есть, я хочу, чтобы ты знал: ты был не прав, когда думал, что о тебе забудут. А я была не права, когда думала, что люди не могут войти в нашу жизнь и изменить ее в одно мгновение. Потому что ты сделал это для меня.
Вера в то, что такое случается, – что мы действительно играем такую значимую роль в жизни каждого встреченного нами человека, – может изменить все. Позиции, которые мы занимаем. Электронные письма, которые мы посылаем. Наши утренние приветствия. То, как мы стоим в очереди на кассу в «Таргете». Как мы заботимся о тех, с кем общаемся. Все мелкие детали дня, которые никогда не попадают в списки важных дел, но в конечном счете доказывают, значим ли что-нибудь ты и я, живущие здесь с дареным кислородом в легких.
Делай небольшие дела, снова и снова, и думай о других людях. Полагаю, это все, что можно сказать. Представляй себе, каково было бы жить в мире, полном людей, которые часто останавливаются посреди толпы и говорят: «Я не так уж долго знал этого человека… я даже не знаю его полного имени… но он – часть моей истории».
Делай небольшие дела и думай о других. Вот и все. Я больше не беспокоюсь о том, чтобы стать частью чьей-то истории, потому что (а) знание – не самоцель, и (б) порой самое большое воздействие мы оказываем, сами об этом не догадываясь.
И, может быть, это единственная правда, которая движет всеми остальными правдами.
Со светом и любовью,
Девушка, которая просто пытается найти свой путь.
P. S. Мэтт, я тоже боюсь того, что случится, когда закроется занавес. Но нам все равно следует туда пойти.
