Если ты останешься

Ты в порядке?

Пакс, ответь на звонок.

Пожалуйста, возьми трубку.

Я беспокоюсь о тебе, Пакс. Это не справедливо. Возьми трубку.

Во всех sms говорится об одном и том же. Поэтому я отвечаю одним сообщением.

Не волнуйся. Я в порядке.

Взяв новую бутылку виски из кухни, я кладу три таблетки в рот. Затем добавляю

еще две.

108

http://vk.com/world_of_different_books

Немного погодя, чернота возвращается. Я приветствую ее с распростертыми

объятиями. Я пою для нее, мурлычу ей. Я убаюкиваю ее в своих объятиях. Я делаю все,

что, черт возьми, хочу сделать, потому что это — чернота, самое темное время суток, и

она не волнуется. Если я один в темноте, ничто не имеет значения. Я не могу никого

обидеть, кроме себя, и я чертовски это заслужил.

Я закрываю глаза. Пусть тьма укачивает меня. Она даже может меня трахнуть. Мне

все равно.

***

Мила

Я не могу нормально думать. Я случайно не беру денег с клиента в магазине. После

этого я сдаюсь и поворачиваю табличку «Закрыто».

Я сижу у окна своего магазина, глядя на счастливых людей, идущих по тротуару.

Они не знают, как им хорошо. Их жизнь такая легкая.

Я снова пытаюсь написать сообщение Паксу, но, как и четыре дня ранее, нет

никакого ответа. Я ездила туда, стучала в дверь, звонила, даже попадала на его голосовую

почту.

Нет ответа.

Только один раз: «Не волнуйся, я в порядке»

Он не в порядке. И никто, кажется, не волнуется, кроме меня.

Я думала вызвать полицию, чтобы они проверили его, но сомневаюсь, что они это

сделают. Он не сделал ничего противозаконного, так что они могут сделать? Пить до

потери сознания не запрещено. И единственное, что есть у него в доме, насколько мне

известно, это Ксанакс. Я еще раз удивляюсь мудрости назначения этого лекарства Паксу.

Когда я спросила доктора Тайлера об этом, он объяснил, что прописал его, потому

что Пакс не наркоман.

— Он не пристрастился ни к какому наркотику, — сказал доктор. — Он просто не

сформировал надлежащие механизмы для снятия стресса. Если он чувствует, что не

может справиться, я бы предпочел, чтобы он принимал Ксанакс какое-то время, пока мы

работаем над этими вопросами, а не искал наркотики. Кроме того, вы будете с ним. Все

будет хорошо, Мила.

Но я больше не с ним. И все не в порядке.

Я вижу образ открытых, мертвых глаз Джилл и содрогаюсь.

Это мог бы быть Пакс. И я в ужасе от осознания того, что если кто-то что-то не

сделает, то это будет Пакс.

Дрожащими пальцами я беру телефон и делаю единственное, что могу сделать.

Я звоню его отцу.

Глава 22

Пакс

Я падаю, падаю, падаю.

Тут темно. Я не вижу, не могу думать, не могу чувствовать. Но мне это так

нравится. Если я не могу чувствовать, то ничего не болит. Поэтому я оставляю все как

есть.

Проснувшись, я снова напиваюсь и засыпаю благодаря Ксанаксу. И немного

погодя, я снова оказываюсь в темноте, бессмысленно дрейфую, сплю без кошмаров.

Только темнота.

Я вздыхаю.

Я принадлежу этому месту, где-то в темноте, вне времени.

109

http://vk.com/world_of_different_books

Тут нет боли.

Свет — это боль. Свет, где я вижу ее лицо и знаю, что потерял ее.

Я останусь далеко от света.

Навсегда.

Оно того не стоит.

Я начинаю закрывать глаза, но понимаю, что они уже закрыты, поэтому улыбаюсь.

Я принадлежу этому месту.

Глава 23

Пакс

Я сонно открываю глаза, пытаясь сосредоточиться. Осматриваю комнату. Я в

гостиной, и, кажется, в той же одежде, которую носил в течение некоторого времени. Что

меня разбудило? Сейчас темно, так что это было не солнце.

Я хватаюсь за виски, но вижу, что бутылка пуста.

Ебать.

Это означает, что мне нужно выйти. Я должен буду съездить в город.

А потом я понимаю, что разбудило меня. Стук кулаком в дверь.

Мое сердце замирает. Я знаю, что это, вероятно, Мила. Она была здесь сто раз на

этой неделе, пытаясь заставить меня открыть дверь, но я ни разу не встал с дивана, чтобы

сделать это. Ей не нужно видеть меня таким. Она не заслуживает быть здесь.

Стук становится громче, намного громче.

Ебать. Теперь она злится. Я впечатлен тем, с какой силой она ударяет в эту дверь.

А потом громкий треск и что-то ломается.

Какого черта?

Я встаю, и комната вращается. Я не был на ногах в течение нескольких дней. Я

выравниваюсь и снова открываю глаза. Сделав это, я вижу, что мой отец стоит передо

мной. Он чист, выбрит и одет в джинсы.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я его. — Ты только что сломал эту чертову

дверь?

Отец сжимает челюсти.

— Вот, что происходит, когда ты не отвечаешь в течение недели. Твоя подруга

позвонила мне, потому что волновалась. Иди в душ. Нам надо поговорить.

Я бросаю на него сердитый взгляд.

— Пошел ты. Нам надо было поговорить много лет назад. На самом деле, у тебя