Если у меня тебя заберут

Мы прощаемся с подругой, а я мчусь домой. Нужно успеть до закрытия почты отправить ему послание. Думаю о том, что работа официанта ни капли не пугает. Всего один вечер обслужу столики и увижусь с ним! Похоже, сегодня ночью снова не усну. Слишком взволнована.

Чиж

Бл*ть, дико хотелось курить. Спина уже раскалывалась от лежания на твердых нарах. Поднялся на ноги, размял шею. Два шага вправо, два влево -вот и вся камера. Чертова губа, седьмой день здесь в заточении, уже башню сносит в этом аду.

– Чижов! – крикнул сержант со стороны коридора. Подошел к двери.

– Все, свобода, Чижов, выпускают, – раздался щелчок, дверь открылась, глаза резануло ярким светом.

– Наконец-то, – вышел из камеры, быстрым шагом направляясь к выходу.

Сегодня было тепло. Солнечные лучи приятно согрели озябшее тело. Спать на цементе – по-любому не мое.

– Ну че, боец. Какой по счету залет? – хохотнул сержант, протягивая мне сигарету. Подкурил, затянулся, выдыхая через ноздри едкий дым.

– Десятый.

Осмотрелся по сторонам. Со столовки к нам шел Дикий с Щербиным.

– Здорово, малой, – Дикий пожал руку. – Че, как оно?

– Да выспался на два года вперед. Там же делать больше нечего, даже не потренируешься, в нору, бл*ть, запихнули.

Дикий заржал.

– Тренироваться будем? Там пацаны лапы новые раздобыли.

– Не, Дикий. Моя сегодня приезжает, – не смог сдержать улыбки.

– Лялька, что ли? – хохотнул Дикий.

– Ага, – кивнул, хлопая по карману. Письма на месте. Все не выходит хранить, а вот два с ее фотографией таскаю постоянно. Маленькая моя, душу греет. Бл*ть, полтора года не виделись. Столько этой встречи ждали и как назло, загремел на губу прям перед увольнительным.

– Как думаешь, ротный не залупится теперь увольнительный дать?

Пожал плечами.

– Не даст, выбьем.

Дикий заржал. Мы с ним с первого дня службы вместе. Как-то сразу понял, что с пацаном кашу сварить можно. Спокойный, не борзый, держался всегда в стороне. Но ни себя, ни слабых в обиду не давал.

В конце КМБ был один инцидент. Духа дедушки стали прижимать жестко. А он щуплый, на чем только душа держится. Никогда не понимал, когда мишенью выбирают слабых. Вот и поднялся тогда против дедушки. Сбил с него, малость, спесь. А вечером меня в каптёрку позвали чайку попить. Прихожу, а там их десять. Ну, думаю, все, сейчас будет весело. А потом дверь открывается и Дикий вплывает. Он детина огромный, метра два ростом, на гражданке единоборствами занимался. В общем, раскидали мы их вдвоем, как котят. С тех пор дедушки нас стороной обходят, да и мы не наглеем. Только своих в обиду не даем.

– Тебя Марья Ивановна просила в магаз зайти, – Дикий тушит окурок об подошву берц.

– Вместе к ротному пойдем. Я тоже в город поеду.

Попрощались с парнями, направляемся с Диким в сторону столовой.

– До приказа чуток осталось, – Дикий прищурился. Посмотрел на меня внимательно.

– Чем заниматься планируешь? Прежние дела мутить?

Пожал плечами. Сейчас об этом не хотелось думать.

– Поменялось все сильно. Пацанов моих раскидало, если с налета идти, можно бед наворотить. Надо все продумать будет. У тебя планы какие?

Дикий почесал задумчиво затылок.

– А я контрактником поеду в Чечню. Там бабки можно заработать…

– Так убить же могут…

Дикий усмехнулся, посмотрел на меня задумчиво.

– Так убить и у тебя могут. Ты ж тоже не в офисе штаны просиживаешь…

И то верно.

Ротный увольнительный дал. Так, по мелочи мозги поделал и успокоился. Дикий довольный помчался в казарму, а я посмотрел на время. Лялька через три часа приедет. Зашел в магазин. Заметив меня, Мария Ивановна улыбнулась и сделал знак подождать.

Когда солдаты вышли, приблизился к ней.

– Ну, как вы, Марь Иванна?

Он погладила ушибленное место.

– Да болит немного. Идиот, сильно ударил…

– Синька еще не то с людьми творит.

Марь Иванна достала из-под пола набитый чем-то пакет.

– Вот, Вань, это тебе в благодарность. Не знаю, что было, если бы ты не зашел…

– Да бросьте вы, Марь Ивановна. Не выдумывайте, – я вернул ей подарок обратно. Знаю, что у женщины с деньгами плохо, да и дома дочка больная.

– Да как же бросить. Десять суток на губе из-за того, что с офицером подрался. Проблем себе только нажил.

– Марь Иванна, да не офицер это. Синий женщину в грудь кулаком ударил, разве можно его назвать так? Недоразумение, ошибка, не более. Да мне и немного дали, ротный сам понял, что Волошин этот чмо редкостное.

– Говорят, его уволят теперь…

– Туда ему дорога.

Не хотел еду брать, но она следом выбежала из магазина, едва ли не слезно умоляя принять. Неудобно было отказываться. Пацанам в казарме отдал. Пусть чай попьют вечером со сладким. А сам с Диким на остановку побежали. Через пять минут должен рейсовый подойти и прямиком на вокзал.

* * *

На перроне стою, а самого от волнения мутит. Ей богу, как пацан. Ладони потеют, все выглядываю в толпе ее. И тревога с каждой пройденной минутой. Может, случилось что? Не смогла приехать?