Если у меня тебя заберут

– Наденешь его на меня? – целую ее в висок, заглядывая в покрасневшие от слез глаза. Она кивает. Смахнув с глаз слезы, расстёгивает цепочку и надевает мне на шею. Металл ощущается приятной прохладой на коже. Я беру в руки крестик, кручу его меж пальцев.

– Спасибо, Ляль. Это лучший подарок, – улыбаюсь. А она подскакивает с кровати и, подцепив со спинки стула мой китель, накидывает его на голое тело.

– Ну, как я тебе? – кружится вокруг себя и смеется.

Мы идем на кухню. Ляля греет чай, рассказывает мне о новостях в городе, о пацанах. Я знал о случившемся, о смерти Степки. Жалко братву, но это жизнь. И никуда не денешься.

– Чиж, я не хочу, чтобы ты в криминал возвращался. Начни другую, новую жизнь.

Поднимаю на нее глаза. Вроде и правильные слова говорит, но что-то меня настораживает в сказанном ей.

– Сейчас времена другие, Ляль. Не будет криминала, слышишь? Мы откроем свой бизнес. Будем тачки продавать. Вся эта хрень с бандосами в прошлом.

Она кивает. Отводит взгляд. Не могу понять, что не так, но она словно отстранённая, словно и не верит моим словам.

– Ляль, ты веришь в нас?

Вместо ответа девушка обхватывает мои скулы и касается моих губ.

В дверь стучат. Бл*ть. Дикий приперся. Ляля уходит одеваться в ванную, а я отрываю дверь.

– Не помешал? – на лице идиотская улыбка.

Игнорируя его вопрос, начинаю одеваться. Друг доедает остатки торта.

– Посадишь в поезд ее, ладно? И пока не отправится, не уходи.

– Да не переживай ты так, – смеется Дикий. – Все будет тип-топ.

К нам выходит Алена. Она смущённо опускает взгляд в присутствии Дикого.

– Ален, это Митя. Мой друг.

– Привет, малая, – улыбается он, подмигивая.

Алена наливает и ему чай, последние пятнадцать минут до выхода мы проводим на кухне. У Мити увольнение до ночи, а вот мне быть в части уже через двадцать минут.

Автобус должен подъехать с минуты на минуту. И чем ближе расставание, тем тяжелее на душе. Мы на остановке, ждем, когда подъедет мой автобус. Дикий курит в сторонке, а я прижимаю ее к себе, вдыхая ее запах. Бл*ть, не думал, что так сложно будет. Ей богу, рыдать как ребенку охота.

– Чиж, едет! – кричит Дикий.

Ляля словно ото сна пробуждается. Глаза огромные, испуганные. Смотрит на меня, вцепившись пальцами в плечи.

– Вань.

– М?

– Вань, послушай меня, пожалуйста. И не забывай. Я тебя люблю, слышишь?

В голосе слезы. Еб*ть, я сам вот-вот расплачусь.

– Ляль, ты чего?

По щекам слезы текут, подбородок дрожит.

– Маленькая моя, ну хватит… – прижимаю к себе, а она отталкивает.

– Вань, ты просто запомни, хорошо? Это важно.

– Понял я. И помню всегда, – смахнул слезу, притянул к себе, прижался губами к ее виску.

– Я скоро приеду, слышишь? Потерпи, малыш. Чуть-чуть осталось.

Она кивает. Автобус подходит. Дикий уже орет, цапается с водилой, потому что тот пытается уехать. Крепко прижимаюсь к ее губам, хочу вкус ее сохранить подольше. Запрыгиваю в автобус, а она на месте стоит, не шелохнется.

– Иди. Вам на вокзал успеть надо! – кричу в открытую дверь.

Она качает головой.

– Ты езжай. Я еще чуть-чуть постою, посмотрю, – обнимает себя за плечи. Дверцы закрываются и Алена все дальше от меня. Рядом с ней Дикий, у него в руках сумка. Бл*ть, если бы не мой залет, увольнительный был бы больше. Провожал бы ее я, а не Митя.

* * *

Толчок в плечо выводит из мыслей. Едва сигарету не роняю. Оборачиваюсь, зло сверкнув глазами.

– Дикий, какого лешего?

Митя пожимает плечами, зажимая сигарету между губ.

– Чего опять напряженный? Все, свобода, Чиж! Поезд через… – он смотрит на запястье. – Через полчаса. Увидишься уже со своей Лялькой.

– Да душа у меня не на месте. Все четыре месяца ни весточки от нее. Бл*ть, уже что только не передумал, – устало потираю глаза ладонями.

Дикий сжимает мое плечо.

– Когда на поезд ее сажал, выглядела как влюбленная девчонка. Не надумывай, Чиж. Может, трудности какие, вот и не пишет.

Я покосился на него. Можно подумать, от этого объяснения мне легче должно стать. Самое дерьмовое, что и позвонить никому не могу. Разве что Ржавому на зону.

Прощаюсь с Диким, обещая не пропадать. Договариваемся встретиться на Новый год. Заскакиваю в вагон и, устроившись на верхней полке, просто отключаюсь. Закрываю глаза, представляя ее образ в нашу последнюю встречу. Все последние месяцы только за него и держался. В голове постоянно мысли дурные, только и успевай отбиваться.

Да ну, к черту все. Сейчас приеду, ремня ввалю. То же мне, вздумала пугать. Нормально все, по-другому быть не может.

На вокзал прибыл в шесть утра. Спрыгнув с перрона, сразу рванул домой. Буквально взлетел по ступенькам, с колотящимся сердцем дернул за ручку двери. Закрыто. Звонил, стучал – в ответ тишина. Бл*ть, да что ж такое?! Внутри все перевернулось. Чувствовал, что произошло что-то страшное. И произошло это давно.

Сбежал вниз по лестнице. Поправив сумку, направился к матери. Еще рано, она должна быть дома.

После третьего стука дверь открылась. В первые секунды женщина растерянно смотрела на меня, а когда до нее наконец-то дошло, мать бросилась в объятия.