Если у меня тебя заберут

– Нет, Ален. Из-за меня, – он смахивает с моих волос капельки дождя. Всматривается в мои глаза.

– Выброси все дурные мысли из головы и пошли, – Чиж поднимает голову, устремляя взгляд куда-то поверх моей головы. А потом его руки обнимают меня и утягивают за собой.

– Идем в дом, пока не замерзла.

Я поддаюсь. Поднимаюсь следом за Чижом, захожу в дом. Ваня помогает мне снять куртку, вешает ее в шкаф. Здесь прохладно. Я зябко обнимаю себя за плечи.

– Устраивайся, я за дровами.

Прохожу вглубь по коридору. Гостиная достаточно просторная и уютная. Картины, шторы, мебель – интерьер приятный взору. Но, осмотревшись, понимаю, что и здесь, как и в кабинете Вани, в казино нет личных вещей. Ни фото, ни сувениров. Словно и не живет он здесь.

Чиж возвращается в комнату, в его руках охапка дров.

– Голодная? – улыбается, бросив дрова у камина. А я любуюсь на него. На его спину широкую, обтянутую тканью свитера, на руки его сильные. Самые любимые и желанные.

С удивлением понимаю, что действительно голодна. Чиж разжигает камин, и когда дрова начинают потрескивать, закрывает заслонку и оборачивается ко мне.

– Ну так что насчет ужина? – он подходит ближе. Берет меня в плен своих рук, опираясь ладонями о подоконник. Его губы у моих, но он не целует. Наслаждается близостью, растягивает момент. А у меня сердце от восторга заходится.

– Слона готова съесть, – улыбаюсь, не сводя глаз с его омутов.

Чиж смеется. Его дыхание опаляет мою кожу. Мурашки бегут.

– Слона не обещаю, а вот отбивные могу организовать.

– Ты приготовишь мне отбивные? – смеюсь, а он сжимает руки на моей талии и утыкается носом в основание моей шеи. Обнимаю его, касаюсь губами виска. А он так и стоит, не шелохнется. Глажу его спину, его шею и голову. Наслаждаюсь ощущением его на кончиках пальцев. Родной мой. Идеальный. Тот, кто все жизнь со мной во снах…

– Я скучал так, Ляль… – его шепот усталый ножом по сердцу.

– Я знаю, милый, – глажу его, а на глазах слезы. Поднимаю взгляд к потолку, пытаюсь прогнать их. Я знаю, что сегодня не смогу уйти от него. Больше не получится закрыться… не после этих слов… не после пережитого. Мое сердце изранено, выдержки ноль. Я устала, с меня хватит. Я боюсь только одного – того, что он спросит о событиях двенадцатилетней давности. А мне придется ему рассказать. Я боюсь. Не реакции его, нет. Это дело давнее, все виновные уже в земле. Я боюсь понять, что поступила неправильно. Что ошибку совершила тогда. Ведь могла рассказать все Ваньке, могла попытаться по-иному пережить все происходящее. Но я сбежала. Все эти годы успокаивала себя мыслью, что поступала во благо Вани. А вдруг нет? Я ведь просто не смогу жить, понимая, что все зря…

Чиж отстраняется. Я смотрю в его глаза, они воспаленные. Внутри все на части рвется от того, что вижу его в таком состоянии. Всегда сильного, жесткого, а сейчас маленького мальчика. Беззащитного и потерянного.

Он понимает, что открыл мне слишком много себя. Опускает взгляд. Мы оба молчим.

Чиж берет мои ладони, хмурится.

– Холодные такие… замерзла?

Улыбаюсь нервно.

– Мне все время холодно. Как в армию тебя проводила, так и мерзну… привыкла уже.

Чиж в глаза мои всматривается. Проводит ребром ладони по скуле моей.

– А ты согревала меня все это время, – произносит тихо. – Все эти годы только мыслями об Аленке своей… Столько раз в город наш возвращался в надежде увидеть тебя… Но ты так и не приехала ни разу…

В горле ком. Каждое его слово – удар под дых.

– Мне некуда возвращаться, Чиж… Я все потеряла.

Его глаза не отпускают меня. Кажется, словно он в самую глубь меня смотрит, словно всю душу видит.

– Расскажи мне, Ляль. Расскажи, я ведь с тобой. Чтобы это ни было…

А у меня переворачивается все внутри. Сердце навылет. Подношу палец к его губам, касаюсь нежной кожи.

– Т-ш-ш. Потом. Все расскажу, а пока дай почувствовать, дай погреться в этом взгляде нежном.

Касаюсь ключиц его, оттягивая ворот. Замечаю толстую серебряную цепь на его шее. С замершим от волнения сердцем тяну за нее. Уже знаю, что это, но все еще не верю своим глазам. И только когда холодный металл крестика обжигает ладонь, я поднимаю на него глаза.

– Ты сохранил его? Тот самый?

Он улыбается криво. И улыбка эта смотрится так ослепительно красиво, я залипаю на ней.

– А как же, – шепчет Ванька. – Ты ведь сама сказала: носи не снимай. Два раза с того света меня вытягивал. Врачи в госпитале снять хотели перед операцией, но я не дал…

Мои глаза наполняются влагой. Я хочу сказать ему что-нибудь, вот только есть ли слова, способные выразить мои чувства? Смотрю в глаза его ясные и наглядеться не могу. Выходит, что все это время любил. Несмотря на предательство мое, несмотря на слова других, даже время не смогло его сломать. Все это время он думал обо мне, пока я под другого ложилась. Пока себя растрачивала с тем, кого ненавижу. Пока жизнь свою превращала в кошмар – он все это время искал меня…

– Вань, – хнычу у самых губ его. А он договорить не дает. Резко притянув меня за затылок, накрывает губы поцелуем.