Если вам дорога жизнь

- Ты так считаешь? - Он посмотрел на Хэдли. - Все никак не мог сказать тебе одну вещь, Лоусон. Моника ушла, теперь скажу. По-моему, ты ведешь себя, как старуха, которой мерещится, что у нее под кроватью мужчина.

Хэдли залился краской.

- Это ты мне говоришь? - гневно вопросил он, но Террелл выдержал его взгляд, и мэру удалось взять себя в руки. - Не смей со мной так разговаривать!

- Что сказано, то сказано, - примирительно произнес Террелл. - Теперь послушай меня для разнообразия. - Он зажег трубку, с удовлетворением затянулся и лишь тогда продолжил: - Я уже пятнадцать лет как шеф полиции. Мне на этой работе пришлось понавидаться всякого. И то, что у нас завелся псих, совершивший два убийства, еще не причина для паники, а ты ударился в панику. В любом городке время от времени появляется псих - ты знаешь это не хуже меня. Ничего уникального в этом нет.

Хэдли вдавил кончики пальцев в лоб.

- Но ведь это происходит в Парадиз-Сити!

- Верно. А чем Парадиз-Сити отличается от других городов? Я скажу тебе чем. Парадиз-Сити - сюда приезжают порезвиться самые богатые, самые высокомерные, самые вульгарные и самые неприятные люди во всей стране. И вот здесь появляется убийца: лиса среди золотых гусей. Случись такое в любом другом городе, ты бы и читать об этом не стал.

Следя за голосом, Хэдли заявил:

- Защищать людей, которым я служу, - мой долг! На другие города мне плевать! Для меня важно то, что происходит здесь!

- И что же здесь происходит? Псих совершил два убийства. Если паниковать - нам его не найти.

- Вот ты сидишь и разглагольствуешь, - сердито буркнул Хэдли. - А какие-нибудь меры ты принял?

- Ему от меня не уйти. Я его найду, это дело времени. А ты вместе с газетчиками ведешь себя так, как будто вы решили создать такую атмосферу, какая и требуется убийце, - такое у меня складывается впечатление.

Хэдли откинулся на спинку кресла.

- Что такое ты несешь? Говори, да не заговаривайся! Пока ты со своими людьми не сделал ни черта, чтобы люди могли сказать: "Да, наша полиция кое-чего стоит". Два убийства! И чем ты можешь похвастаться? Ничем! Я создаю атмосферу, которая требуется этому маньяку? Как тебя прикажешь понимать? Как у тебя язык повернулся, и как тебя, черт возьми, прикажешь понимать?

С невозмутимым видом кряжистый Террелл закинул ногу за ногу.

- Я в этом городе прожил почти всю свою жизнь, - сказал он. - И впервые здесь запахло страхом. Здесь пахло деньгами, сексом, коррупцией, скандалом и пороком, но страхом - никогда... А сейчас я его чую.

Хэдли раздраженно взмахнул рукой.

- Мне начхать на твое обоняние! Ты обвиняешь меня в том, что я создаю атмосферу, выгодную убийце... будь любезен, объясни, о чем речь!

- Ты не задавал себе вопрос: какой у этих убийств мотив? - спросил Террелл. - И почему этот убийца себя рекламирует? Когда ко мне попадет дело об убийстве, я перво-наперво спрашиваю себя: каков мотив? Если убийство без мотива, полиции приходится блуждать в потемках. И я спросил себя: а что за мотив у этих двух убийств?

Хэдли резко подался назад в своем кресле.

- Что ты на меня смотришь? Это твоя работа, а не моя, черт подери!

- Верно. Это моя работа. - Террелл как следует затянулся. - Так вот, так или иначе, а мотив есть всегда. Когда имеешь дело с психом, мотив с ходу не определишь, но он есть, нужно только как следует его поискать. Маккьюэн был типичным продуктом нашего города. Лайза Мендоза была музыканткой. Между ними нет ничего общего, кроме одного: их смерть - это средство сделать известным человека, который окрестил себя Палачом. Умно окрестил, ничего не скажешь... С этим словом он с ходу попал на первые страницы газет. С ним сразу посеял панику в городе. Мне кажется, это и есть его мотив - другого пока не вижу, - посеять в городе панику.

- Что за чушь! - рявкнул Хэдли. - Зачем психу надо сеять в городе панику?

- Тем не менее, он это делает, - спокойно заметил Террелл. - Я не утверждаю, что на сто процентов прав, но где другое объяснение? При том, как развиваются события, похоже, что мотив я определил верно.

Хэдли надолго задумался, потом, сильно оттолкнувшись от ручек кресла, поднялся.

- Я устал. На сегодня - под завязочку. Извини, Фрэнк, что распетушился... Ладно... Над твоими словами я подумаю. О том, что нас ждет завтра, и говорить не хочется. - Террелл промолчал, и Хэдли волей-неволей представил себе завтрашние газеты, бесконечные телефонные звонки, скандальное выступление Пита Хэмилтона в теленовостях. - Ты и вправду считаешь, что этому психу вздумалось запугать весь город?

- А что он, по-твоему, делает?

- Что предпримем?

- Теперь это зависит от тебя, - сказал Террелл. Он наклонился и выбил табак из трубки, постучав ею о пепельницу. - Прежде чем ехать в управление, я хочу знать, на моей ли ты стороне?

- На твоей ли я стороне? - Хэдли пристально взглянул на него. Естественно, на твоей.

- Естественно? - С каменным лицом Террелл посмотрел на Хэдли. - Ты только что говорил, что я могу потерять работу. Тебе нужен новый шеф полиции?

Хэдли дернулся, как от удара.