Если вам дорога жизнь

- Ваш сын? Он здесь работает?

Старик покачал головой.

- Он мог здесь сделать отличную карьеру. Он прирожденный бармен, мне до него далеко. Прямо талант, но мистер Хансен решил, что он слишком молод, и ему пришлось уехать.

Лепски внимательно посмотрел на старика. От него не укрылась ненависть, застарелой раной открывшаяся в глазах индейца.

- Где ваш сын сейчас, Тохоло?

- Не знаю, сэр. Из города он уехал. Уж четыре-пять месяцев от него ни весточки. Надеюсь, устроился в каком-нибудь приличном баре. На это дело у него прямо талант.

- А он долго здесь проработал, прежде чем мистер Хансен посчитал его слишком молодым?

- Долго ли? Месяца два.

- А еще кто-нибудь, кроме мистера Хансена, считал, что он молод для этой работы?

- Нет, сэр. На моего сына никто не жаловался.

Лепски задумался, погрыз ноготь большого пальца.

- Может, мистер Хансен и ваш сын чего-то не поделили? - спросил он наконец.

- Это не мое дело, сэр.

Вот где собака зарыта, подумал Лепски.

- Расскажите о вашем сыне, Тохоло. Почему он не пишет? У вас с ним испортились отношения?

Тохоло посмотрел вниз, на свои темные, тонкие руки.

- Мой сын что-то натворил, сэр?

Лепски заколебался. Потом решил: надо выкладывать карты на стол. Хуже не будет. Конечно, у него перед носом могут захлопнуть дверь... а если повезет?

- Вы про Палача слышали?

Старик поднял голову и посмотрел на Лепски.

- Да, сэр.

- Нам известно, что этот убийца - индеец, - сказал Лепски как можно мягче. - Он убил двух членов вашего клуба и приятельницу третьего. У этого человека повредился рассудок. Мы должны найти его, пока он не убил кого-то еще. Мы знаем, что он - молодой. И стараемся выйти на его след. Поэтому я хочу у вас узнать: что за человек ваш сын?

Лицо старика стало мраморно-серым.

- Вы думаете, сэр, это натворил мой сын?

- Я этого не утверждаю. Мы все должны проверить. Пока мы ищем больного индейца, который хорошо знает личную жизнь членов вашего клуба. Что произошло между Хансеном и вашим сыном?

В растерянности Тохоло поднял стакан и начал его протирать. Лепски увидел: руки его подрагивают.

- Я про это ничего не знаю, сэр. Просто мистер Хансен решил, что для работы здесь мой сын еще молод, вот и все.

- Фотографии сына у вас нет?

Старик замер. Заставил себя поставить стакан на стойку, взять другой.

- Нет, сэр. Мы индейцы, не любители фотографироваться.

- А как ваш сын уживался с другими членами клуба?

Наблюдая за стариком, Лепски инстинктивно чувствовал: эти вопросы вот-вот сломят Тохоло. Еще чуть-чуть его потрясти, и что-то обязательно высыплется.

- Что? - хрипло переспросил Тохоло.

Лепки повторил вопрос.

Тохоло совсем сжался, будто уменьшился в размерах.

- Я надеялся, сэр, он здесь приживется, но иногда ему приходилось трудно.

Лепски обдумал услышанное.

- Вы хотите сказать, что эти старые чудаки с пухлыми кошельками... иногда действовали на нервы?

Тохоло даже отпрянул.

- Нет, сэр... ничего такого не было. Просто мой сын еще молодой. А молодые... - Он смолк, беспомощно взмахнув рукой.

Лепски стало жаль старика. Кому же охота предавать родного сына?

- А с полицией у него неприятности были?

Черные янтарные глаза расширились.

- Чего не было, сэр, того не было, господь уберег.

После паузы Лепски спросил:

- А вообще какие-нибудь неприятности?

Тохоло перестал протирать стакан. Поставил его на стойку и посмотрел на него, и таким грустным был этот взгляд, что Лепски стало не по себе. Помолчав, он все-таки повторил вопрос.

- У моего сына нрав не из легких, - хрипло произнес старик. - И дома с ним бывало трудно. Мне даже к доктору пришлось обратиться. Тот поговорил с Поком, но... молодежь нынче такая трудная.

- А кто ваш доктор?

- Мой доктор? - Тохоло поднял голову, словно удивившись вопросу. Доктор Уанники.

Лепски вытащил блокнот и записал фамилию доктора, потом подался вперед и глянул Тохоло прямо в глаза.

- Ваш сын болен, мистер Тохоло?

Старик, внезапно обмякнув, сел на табурет и прижал руки к лицу.

- Да, помоги господь его матери и мне... да, наверное.

Глава 6

Парни из отдела расследования убийств обшаривали два домика в мотеле "Добро пожаловать", а Лепски тем временем газовал назад в управление.

Под ревущей сиреной Лепски ракетой несся по оживленному бульвару, представляя себя великим автогонщиком, а впереди - последний круг. Нагнать страху на все эти "роллсы", "кадиллаки", "бентли", разметать их в разные стороны - это Лепски любил, пусть богачи не забываются. Заслышав его громогласную сирену, водители этих гладеньких, поблескивавших крепостей в панике жались к тротуарам. Победоносным всадником он оставлял позади этих толстосумов с их заплывшими похожими на сливы лицами, с их безукоризненными шмотками и ухмылялся ухмылкой серого волка. Еще раз подстегнув своего рысака, он промчался мимо серебристого "роллса", заметив, что владельца этой роскоши едва не парализовало от ужаса. Вот и черт с тобой, удовлетворенно подумал Лепски, нужна же мне какая-то разрядка, хоть какая-то компенсация за неблагодарную, монотонную полицейскую работу!