Если верить Хэрриоту…

С еще одним обитателем станции я познакомилась уже через несколько дней.

Придя однажды на работу чуть позже, я сразу заметила необычно плотную толпу детей и преподавателей, столпившихся на дорожке, ведущей к сараям с инвентарем. Все они что-то горячо обсуждали. Я протолкалась поближе:

— Что случилось?

— Там Джульбарс, — ответили мне. — Сторож его забыл отвязать, теперь он не дает пройти.

Впереди послышалось басистое рычание, полное еле сдерживаемого бешенства. Дети с визгом отпрянули, но я поспешила навстречу.

Собак я не боюсь — после детских встреч с Пиратом у меня не осталось страха по отношению к ним: только почтение и уважение, если пес служебный или «на работе» — охраняет хозяина (а с пит-булями и бультерьерами меня судьба просто еще не сталкивала).

Узкая тропинка вела вдоль клумб к сараям и дальше, напрямик, к делянкам. У самого поворота, где она разделялась на две дорожки, стояла будка, возле которой, напрягшись, лежал крупный серый пес с торчащими ушами, похожий на волка. Он не отрываясь смотрел на детей, и верхняя губа его чуть подрагивала — в любой миг он был готов зарычать. От броска на людей его оберегала цепь, прикрученная к вбитому в землю колышку.

Когда я сделала шаг, он мигом прянул на ноги — одним сильным красивым движением, словно вырос. Подняв хвост и скребя лапами землю, пес негромко зарычал, предупреждая, а когда я, не обращая внимания, продолжила путь, залаял и рванулся ко мне.

Я медленно приближалась.

— Ну, Джульбарс, — говорила я, взглядывая ему в глаза. — Ты меня не знаешь, поэтому и лаешь. Познакомься со мной и успокойся!

Я шла не спеша, не делая резких движений, и пес постепенно смолк. То ли признал во мне родственную душу, то ли был просто поражен моей смелостью. Но только он позволил мне подойти вплотную и осторожно потянулся обнюхать мои ноги. В целях безопасности я все-таки не приближалась так, чтобы самой дотронуться до пса, и он был вынужден тянуть шею.

Пока мы таким образом знакомились, подоспела одна из сотрудниц, у которой были с ним хорошие отношения. Она увела пса, и дети наконец смогли пройти.

После этого недели две я его не видела — днем Джульбарс отсиживался в сарае, чтоб не мог никого покусать, а вечерами его выпускали побегать. Но утром загоняли снова.

Пришлось дождаться первого субботнего дежурства, чтобы снова с ним встретиться.

По субботам станция отдыхает — исключение делается для работников живого уголка, ведь звери не будут терпеть двое суток потому, что людям хочется отдохнуть. Поэтому еженедельно кто-нибудь по выходным приходил и кормил всю разношерстную братию.

В тот раз дежурить выпало мне, и я не без трепета явилась на станцию.

Еще издалека я услышала знакомый басистый лай — Джульбарс приветствовал так всякого входящего. Сторож Володя — на вид мой ровесник — открыл мне ворота. На этом он посчитал свою часть работы сделанной и ушел отдыхать. Я же занялась делами — надо было полить рассаду в теплице, накормить зверей и еще сделать хотя бы один обход станции.

Джульбарс все это время сидел на цепи — побегать он сможет только вечером. Мотаясь туда-сюда с лейкой, я нарочно несколько раз прошла поблизости от него. Пес лежал около будки, изнывая от жары в своей пышной темно-серой, с подпалинами, шубе. Вывалив розовый язык, он внимательно следил за мною, словно считал, сколько леек воды я перетаскала.

В конце концов меня привлек его взгляд.

— Чего тебе надо, Джульбарс? — спросила я, останавливаясь.

Пес смотрел на меня, и хвост его слегка покачивался из стороны в сторону. А взгляд… Нет, он не собирался кусаться — я это поняла сразу. Ему нужно было что-то другое.

Я подошла, и пес натянул цепь, подаваясь мне навстречу. Лейка, в которой плескалась вода, его заинтересовала. Он сунулся в нее носом и попробовал достать воду языком.

— Ах, так ты пить хочешь! — догадалась я и отправилась к сторожу. Тот увлеченно что-то читал, не обращая внимания на окружающий мир.

— Джульбарс пить хочет, — сообщила я. — Сходи напои!

Володя, не споря, отложил книгу и вышел. Я, выполнив свой долг, отправилась заканчивать поливку. Перетаскав не менее двух десятков леек — руки к тому времени отваливались, — я вернулась к Володе. Он уже опять читал.

— Напоил я его, — сказал он, ненадолго отвлекшись от детектива. — Полведра выдул за один раз!

— Ну и хорошо. — Я решила хоть немного отомстить ему за то, что он сидел здесь, в теньке, и прохлаждался, в то время как мы с Джульбарсом изнывали на жаре. — Сходи накопай мне червей — болотных черепах накормить. А то мне некогда. Да и не могу я…

Червей я сама не боюсь — отучила себя еще в шестом классе, но почему бы не сыграть роль? Володя, наверное, мысленно застонал, но отправился в сад с лопатой. Я же, притаившись на веранде, наблюдала за ним.

В разгар работы приплелся Джульбарс, видимо спущенный с цепи. Осторожно ступая по рыхлой земле, великолепный пес пошел к Володе, понюхал выкопанную траншейку и улегся рядом, охлаждаясь на сырой земле.