Если верить Хэрриоту…

Машка пришлась ко двору, как и положено хорошо воспитанной собаке. Ее любили все — и дети, и взрослые. А как же иначе, если всем было ясно, что она совсем недавно жила в доме? Она никогда не лезла с лишними ласками, не нападала на своих, не отлучалась надолго со станции, а в павильоне или теплице, если ей случалось туда заходить, вела себя, как гимназистка в музее — либо сидела смирно в уголочке, либо не спеша ходила и обнюхивала все, но ни разу не сделала попытки что-либо утащить или, паче чаяния, погрызть. Она отзывалась на Машку и Бимку и летела стремглав, подняв свечкой хвост, стоило позвать ее. Но, несомненно, у нее было и другое имя, настоящее, которого мы никогда не узнали.

Вообще, несмотря на короткие лапы, бегала она необычайно быстро — неслась, стелясь над землей, вскинув хвост и насторожив уши. Часто на бегу она лаяла, словно подбадривая себя, и звонкий колокольчик ее задорного голоса разносился далеко. Машка никогда не лаяла просто так — всегда находилась уважительная причина поднять шум.

Чаще всего это были чужие люди, слишком близко подошедшие к ограде станции. Машка сама решила, что все силы положит на охрану приютивших ее и отдавалась караульной службе со всем пылом.

Пыла этого у нее было предостаточно, и скоро уже остальные собаки прислушивались к ее голосу: не звенит ли знакомый колокольчик? Стоило им услышать заливистый лай, как они всей толпой срывались с места и мчались туда, подбадривая Машку. Очень часто оказывалось, что мчались они зря, — человек, не обращая внимания на лающую по другую сторону забора собаку, просто проходил мимо. За это Машка получила прозвище Аферистка, но, видимо, ничуть не обиделась бы на него, даже если б понимала человеческую речь.

В разгар зимы окружавшие ее псы наконец поняли, что судьба послала им не просто товарища по играм и охоте на чужаков, но и хорошенькую сучку. Старый Джулька не имел в ее глазах никаких шансов, Барс был слишком молод для любви и, кроме того, сильно обогнал ее в росте, а потому Машка остановила свой выбор на Рыжем. Ставший к тому времени прекрасным и по-своему симпатичным псом, он не мог не завоевать ее сердца.

От этого союза перед самыми мартовскими праздниками родился щенок. Шестого марта впервые из-под крыльца, того самого, где два с половиной года назад появился на свет сам Рыжий, послышалось попискивание. Педагоги и дети, работавшие в теплице, ходили по крыльцу на цыпочках и шепотом укоряли Машку за то, что она не могла выбрать для своего отпрыска более подходящего места. А она бегала тут же, вертелась у всех под ногами и молча слушала замечания в свой адрес.

Погода в те дни стояла прекрасная — была первая в году оттепель, но уже десятого числа ударили жуткие морозы. И это не могло не сказаться на Машкином потомстве.

Выглянув в окно, я увидела ярко выделяющуюся на снегу черную Машку. Она целеустремленно спешила в сторону павильона от теплицы, а в пасти ее болтался темный комочек. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она собралась перенести щенка в другое место.

Я выскочила ей навстречу. Машка ничуть не удивилась моему появлению и спокойно позволила вынуть малыша из пасти. Присев рядом на снег, она уставилась на меня пытливым взглядом: «Ну, то ты можешь мне сказать?»

А что я могла? Едва руки мои коснулись маленького упитанного тельца, как все стало ясно. Щенок уже не дышал.

Однако еще происходят в жизни чудеса. Сколько бывало таких случаев, когда малышей удавалось спасти от смерти, согрев! Много ли им надо, маленьким? Я принялась растирать короткие лапки и холодный животик крошечной сучки. Показалось мне или нет, но вдруг задняя лапка ее дрогнула, и она сделала попытку вздохнуть!

Пасть ее, сморщенная, как у бульдожки, была забита землей: ведь появилась она на свет в норе, где отродясь не было подстилки. Силой разжав крошечные челюсти, я начала выковыривать землю и почувствовала, как шевелится язычок. Щеночка была жива. Машка смотрела на мои действия внимательно, но без волнения. Догадавшись о том, что я хочу сделать, она ткнулась носом мне в руки.

— Ну, Машка, ну, давай! — Я подсунула щенка ей под нос. — Давай спасай дочку!

Ее язык, теплый, материнский, лучше моих рук сможет вернуть жизнь крошечному тельцу, разгонит по жилам кровь, заставит дышать. Но собака словно не понимала, чего от нее хотят. В глазах ее стоял немой вопрос: «Зачем?»

Пока отогревала щенка, я сама замерзла и поспешила укрыться вместе с ним и следовавшей по пятам Машкой в теплице. Раньше оттуда усиленно гоняли всех собак, особенно Джульку и неразлучного с ним Рыжего, оберегая рассаду и зимний сад. Но сейчас строгий запрет не имел значения. Я устроилась на трубе отопления, положила щенка на колени и снова принялась массировать.

Здесь у меня самой не сводило пальцы, и дело быстрее пошло на лад. Вскоре малышка начала проявлять несомненные признаки жизни, и Машка оживилась. Усевшись рядом со мной, она обеспокоенно принюхивалась и пробовала лизать мне руки, но делала это как-то неуверенно, словно сомневалась в успехе.

— Машка, ну что же ты? Ты поможешь ей лучше, чем я!