Если вы не бессмертны

— Он мог исцелять и глотать яды. Разве это может делать непосвященный?

Меркулов не услышал или, скорее, не захотел услышать вопрос. Во всяком случае, отвечать на него.

— Так это вы мне звонили?

Меркулов чем-то был разочарован. По всей видимости, он предпочел бы, чтобы ему позвонил кто-то другой. Интересно, кто. Инга быстро опустила глаза. Пусть думает, что да.

— Вы его ученица? — продолжал допытываться Меркулов о чем-то, о чем не знала, но очень хотела узнать Инга.

— Я только хочу знать, кто убил его, — честно ответила она.

— Змея, — тихо ответил, почти прошептал Меркулов и уже громче добавил. — Больше я ничего не знаю об этом.

Восемь пар глаз, не отрываясь, смотрели на Ингу. Зинаида Петровна комкала в руках журавлика.

Пожалуй, единственное, что уместно в такой ситуации, это сказать «до свидания».

— До свидания! — Инга решительно направилась к двери.

— Как? Вы уже уходите? — пыталась удержать Анна Николаевна. — Мы еще чай пить будем, я и Женя почитаем стихи. Вы слышали когда- нибудь японские трехстишья?

— Хойку, — уточнил Женя.

— Спасибо. В другой раз, — улыбнулась Инга.

Журналистка выскользнула за дверь и быстро сбежала по ступенькам, с силой потянула на себя тяжелую железную дверь и едва не столкнулась с девушкой, явно, забывшей, что нормы этикета предписывают сначала пропустить выходящих, а уже потом нестись непонятно куда сломя голову.

Инга смерила нахалку негодующим взглядом с ног до головы и едва не отпрыгнула от неожиданности. Марина!

…На Ингу смотрели бессмысленные глаза, болезненно большие, окруженные тенями. Даже если бы ученица Аникшина постриглась наголо, трудно не узнать эти полусумасшедшие глаза, особенно если постоянно думаешь о них.

В бессмысленных глазах промелькнуло сначала удивление, потом страх.

Девушка с афрокосичками сделала шаг назад.

— Тебя ведь зовут Марина?

Ученица Аникшина, казалось, не расслышала. Пружинисто, как кошка, отступив еще на несколько шагов, девушка с афрокосичками, легко отталкиваясь от асфальта, усыпанного сочными кленовыми листьями, уже мчалась мимо пустых скамеек.

— Подожди, я хочу узнать то же, что и ты! — Инга попыталась догнать странную девушку, но та уже успела скрыться за углом желтого двухэтажного здания.

18

Вызванивая заводную мелодию «Holliday», в сумочке запульсировал мобильник. «Макс вызывает». У Макса всегда праздничный голос, с летними позитивными интонациями, как у ди-джея модной радиоволны.

На такие интонации совершенно нелепо отвечать усталым унылым голосом. А какой еще может быть после «Третьего глаза» и неудачной погони?

— Привет! Что делаешь?

— Пыталась догнать одну сумасшедшую… — Инга улыбнулась в трубку.

— Ну и как?

— Безуспешно. Сейчас вернусь в гостиницу, отдохну часок, а потом еще в одно место надо.

— В какое такое место?

— Место встречи неформалов, ночной клуб или что-то вроде того.

— Ну-ну.

— Что значит «ну-ну»?

— Ничего. Ну ладно, пока.

В трубке заметалась короткие гудки.

Инга с раздражением спрятала мобильник и опустилась на скамейку возле дома, за которым исчезла неуловимая последовательница Аникшина. Может быть, спряталась где-нибудь за углом или юркнула в какой-нибудь из подъездов… Вот только пока будешь обследовать один из них, она вполне может вынырнуть из другого.

Осеннее лимонное солнце в тон опадающим листьям тускнело, как будто кто-то приглушил свет, и от этого становилось одновременно тревожно и весело.

— Мой уже «баба» говорит! — хвалились бабушки на скамейке напротив внуками.

— А мой, засранец, наверное, директором будет. Все мобильники в доме переломал.

Внуки, и будущий директор, и тот, который говорит «баба», и еще какие-то ребятишки возились рядом возле клумбы, на которой отцветали астры.

В теплый осенний вечер и цветы, и дети, и старушки — все по-особому трогательно.

Инга поднялась со скамейки, не спеша направилась наугад. Куда не иди — все равно рано или поздно выйдешь к какой-нибудь остановке.

Сумерки опустились незаметно, прослезились мелким дождем. Так всегда бывает, когда осень такая капризная, как эта. Садишься в автобус — еще довольно светло и только слегка прохладно, проедешь несколько остановок, и вот, пожалуйста, и почти стемнело, и дождь начинает накрапывать.

У входа в старое кирпичное здание с яркой вывеской «ДИЛИЖАНС» в стиле «граффити» курили длинноволосые девчонки в джинсах.

— Каки-ие лю-уди! — радостно подскочил к ним откуда-то из-за угла молодой человек с повадками рыси, с налету обнял сразу обеих. Хотя, наверняка, виделись если не сегодня, то вчера — позавчера.

Ингу обогнала высокая девушка с каштановыми волосами до плеч и тоже остановилась у входа:

— Всем привет!

Расцеловала в губы всех троих.

Народ постепенно собирался.

Инга юркнула в прохладное, если не сказать промозглое помещение.

Билетерша у входа, совершенно не вписывающаяся в образ «forever young», с безразличным усталым лицом поставила на запястье Инги светящуюся в темноте отметину, чтобы можно было входить и выходить, когда вздумается.